| ← Ctrl пред. | Содержание | след. Ctrl → |
Временем наивысшего расцвета в экономической и культурной жизни средневекового Ярославля стал XVII век. В этом столетии положение города как одного из главнейших торговых центров России упрочилось еше больше. В Ярославле проживала шестая часть наиболее
влиятельного купечества Руси — "гостей государевой сотни", в руках которых сосредоточивалась, по существу, торговля со странами Запада и Востока. В городе успешно развивались всевозможные ремесла, некоторые виды производства создали Ярославлю заслуженную славу далеко за пределами России. К концу XVII века по численности населения город становится вторым после Москвы. Экономическое процветание содействовало культурному росту, расцвету художественных талантов, обусловило интенсивное строительство каменных приходских церквей, щедро субсидировавшееся ярославскими купцами и ремесленниками. За три четверти века в Ярославле богатыми купцами и посадским населением было построено "в воспоминание вечных благ и в вечный поминок рода
С середины XVII века труд иконописца оказывается в Ярославле одним из самых почетных. На деньги купцов и посадских людей создаются в храмах грандиозные циклы стенописей, пишется множество икон. Местные иконописцы получают широкую известность на Руси. Их вызывают постоянно на работу к царскому двору в Москву, многие из них удостаиваются чести быть принятыми в число "жалованных царских изографов". В стенописях ярославских храмов XVII века и произведениях иконописи поражает обилие различных бытовых и исторических изображений. По-прежнему у прихожан посадских церквей излюбленными остаются житийные иконы. Разрабатываются два основных вида таких икон: иконы, где житие святого или подробный рассказ о каком-либо событии священной истории представлены в ряде последовательно сменяющих друг друга клейм, и использование сцен жития или отдельных событий истории в самой композиции изображения в качестве дальних планов вокруг центральной фигуры. Нередко изображение "чудес" на заднем плане вокруг центральной фигуры святого в среднике сопровождалось рядами клейм на полях. Более ранние произведения иконописи, хранившиеся в ярославских храмах, с середины XVII века украшаются дополнительными приставками, вставляются в живописные рамы с большим количеством житийных и иных сцен.
Среди ярославских икон середины XVII века выделяются произведения, посвященные событиям местной истории. На исходе сороковых годов в Успенском соборе поставили грандиозную по размеру икону с изображением "ярославских чудотворцев" — князей первой династии Василия и Константина (Ярославский историко-архитектурный музей-заповедник). В тридцати одном клейме иконы показаны сцены из жизни Ярославля с первой половины XIII века, и в их числе дано изображение знаменитой битвы на Туговой горе (илл. 42). Исторические композиции создавались ярославскими иконниками не только на темы давних времен, но и "по горячим следам". В 1655 году по заказу духовенства Толстого монастыря была написана хранящаяся ныне в Ярославском художественном музее икона "Богоматерь Толгская в клеймах" (илл. 43). В клеймах этого образа наряду с событиями от начала возникновения обители в 1314 году (илл. 44) представлены и сцены из жизни Ярославля в дни морового поветрия — эпидемии, поразившей город в 1654 году (илл. 45).
По строю композиции образ "Богоматери Толгской" 1655 года внешне ничем не отличается от произведений предшествующего столетия, но на самом деле он составлен по всем законам своего времени. Наиболее характерные элементы построения композиций в ярославских иконах XVII века были использованы его автором. В среднике иконы представлена на золотом фоне довольно точная копия "чудотворного" образа 1314 года [сравните обе иконы рядом]. Ряды клейм отделены от центрального изображения столь обычной для произведений иконописи местного производства орнаментальной лентой, колорит выдержан в темных приглушенных тонах, умело сопоставленных с ярким цветом золотых фонов и редкими вкраплениями звучных пятен киновари, что также было типичным для цветового решения ярославских икон XVII века. В отличие от памятников XVI века многие композиции в клеймах обладают известной глубиной пространства, в них произведено четкое деление на планы; предметы, изображенные на переднем крае сцены, по своим размерам превышают расположенные на дальних участках. Если художник дает картину действия, происходящего в интерьере, то помещает его участников не перед зданием, как это было в XVI веке, а внутри него. Наряду с новыми способами изображения пространства мастер использовал и прежние, отвечавшие плоскостному строю иконы, законам "обратной перспективы". Сцены в клеймах интересны не только тем, что их содержание посвящалось событиям местной истории, но и документальностью изображений архитектурных сооружений. Здесь представлены бревенчатые и каменные строения и даже показано возведение деревянной церкви, с большой точностью воспроизведены формы зданий, характер их убранства.
В середине XVII века была написана и чрезвычайно интересная икона из коллекции Ярославского художественного музея — "Сергий Радонежский в житии" (илл. 46). По обилию исторических сюжетов этот большой образ уникален даже среди ярославских икон XVII–XVIII веков. В среднике иконы святой представлен на фоне холмистого пейзажа, на отрогах которого изображаются сцены из русской истории конца XV — начала XVII века: "Приезд Софии Палеолог на моление в Троице-Сергиев монастырь", "Осада города Опочки", "Присоединение горных черемис и постройка города Свияжска" (илл. 47), "Взятие Казани", "Осада Троице-Сергиева монастыря и Москвы поляками". Все эти необычные для других житийных икон Сергия сюжеты были почерпнуты ярославским художником, как доказано В. В. Филатовым, из текста жития
святого, изданного в 1646 году по списку новой редакции, которую составил келарь Троице-Сергиева монастыря Симон
Во второй половине XVII века (судя по манере исполнения живописи, в восьмидесятых годах) к иконе добавили внизу большую доску, на которой написали многофигурную композицию на сюжет "Сказания о Мамаевом побоище" (илл. 48) — литературного произведения, воспевавшего победу русских людей на Куликовом поле. Примечательно, что столь интересное и необычное произведение появилось в иконописи в годы, когда исполнялось триста лет со дня памятного для всех русских людей сражения с ордынскими полчищами. По колориту композиция на приставной доске несколько темнее живописи на самой иконе, так как создававший эту добавочную сцену художник старался сделать ее по цвету близкой изменившимся от времени краскам в клеймах и на среднике. Плоскость приставной доски разделена на два неравных по ширине регистра. В верхнем, более широком регистре показано, как из разных городов Руси, в числе которых Ростов, Ярославль и близкое ему село Курба, бывшее в свое время центром небольшого удела, собираются в Москву ратные силы. Изображение Москвы занимает центральное место в этой наполненной множеством персонажей композиции, но внешность ее архитектурных памятников передана не столь документально, как в среднике иконы. Рядом с панорамой Москвы художник поместил изображение самой Куликовской битвы — яростного столкновения русских войск с войсками Мамая. Кульминационным событием этого действа он сделал сцену поединка инока Троице-Сергиева монастыря Пересвета с ордынским богатырем Челюбеем. В правой части верхнего регистра находится изображение ставки Мамая. От нее шествуют к полю Куликову войска ордынцев. События, последовавшие после сражения, иконописец поместил в нижнем, узком регистре. Здесь показано возвращение русских воинов, погребение погибших, бегство и гибель Мамая в Кафе (Феодосии).
По обилию всевозможных исторических, бытовых и иных сюжетов, свободном компоновке сцен, насыщенности композиций архитектурными формами, богатой узорчатости одежд икона "Сергий Радонежский" имеет много общего с фресковыми циклами ярославских храмов XVII века. Но вместе с тем в ней еще много традиционно иконописного, отличающего ее от одновременных произведений живописи работы столичных мастеров и, в частности, икон Симона Ушакова и его последователей. В системе написания ликов и фигур ярославские художники долго придерживались старых правил, по-видимому, поиски объемности форм в живописи их волновали мало. В плане эстетических идеалов они сохраняли принципы начала века. Изысканностью "мелочного" письма, подчеркнутой красотой графических описей контуров, цветистостью колеров ярославские иконы середины XVII века больше напоминают утонченные произведения изографов строгановской школы. Как и в произведениях строгановских мастеров, на иконах работы ярославских художников религиозные мифы перерождались в нарядную, блещущую разноцветием красок сказку. Действие основной темы опутывалось массой всевозможных увлекательных добавлений, становилось подобным яркой феерии, в которой все исполнено движения и радостного ликования.
Наряду с обычными сюжетами на тексты житий святых и Евангелия ярославские иконописцы середины XVII века создавали немало аллегорических композиций, в образах которых воплощались замысловатые темы торжественных церковных песнопений, исполнявшихся в дни праздников. Эти сюжеты привлекали их своей красочностью, возможностью давать новые композиционные решения, насыщенные разнообразными сценами, в которых элементы реального причудливо переплетались с фантастическими. В отличие от столичных мастеров, строивших такие композиции по принципам строгой симметрии, ярославские иконописцы при выполнении подобных задач строгому соответствию всегда предпочитали гармоническое равновесие. Аллегорические изображения на иконах местных мастеров выглядят всегда более живописными и менее шаблонными по композиции, нежели на иконах, созданных в Москве. Именно так составлено многофигурное изображение на иконе середины XVII века "Величит душа моя господа", переданной в Ярославский историко-архитектурный музей-заповедник из церкви Николы Рубленого в Ярославле (илл. 49, 50).
| ← Ctrl пред. | Содержание | след. Ctrl → |
