| ← Ctrl пред. | Содержание | след. Ctrl → |
От столичной монументальной живописи XII века до нас дошло также два точно датированных фресковых цикла. Первый из них украшает церковь св. Пантелеймона в Нерези
Грубо записанные фрески начали расчищать по инициативе Н. Л. Окунева, первым отметившего их исключительное значение для истории византийской живописи. Открытые фрески действительно вносят ряд существенных коррективов в наши традиционные суждения о стиле XII века, лишний раз обнаруживая, насколько случаен подбор известных нам памятников, дающих одностороннее представление об общей картине его развития.
Апсида церкви св. Пантелеймона украшена изображением Причащения под двумя видами (первоначальная роспись конхи утрачена). Ниже размещен святительский чин, в центре которого, под окнами, два ангела с рипидами фланкируют Этимасию с символом св. Духа, распятием и терновым венцом (эта композиция представляет в символической форме литургическое жертвоприношение, или Поклонение агнцу). В конхе диаконника зритель видит полуфигуру Иоанна Предтечи, в конхе жертвенника — полуфигуру Богоматери Оранты. Под ними представлены по две фигуры диаконов. По сторонам от алтарной преграды написаны два изображения иконного типа: Богоматерь с младенцем Христом и св. Пантелеймон (табл. 303). По стенам фрески идут тремя рядами (табл. 304–311). Нижний ряд занят фигурами фронтально стоящих святых, два верхних ряда заполнены евангельскими сценами, от которых уцелели значительные фрагменты Рождества Богородицы, Введения во храм, Сретения, Преображения, Воскрешения Лазаря, Входа в Иерусалим, Снятия со креста и Оплакивания. Нарфик был украшен сценами из жизни св. Пантелеймона, а боковые помещения, перекрытые куполами, хранят фрески с изображениями Пантократора, Христа-священника и фигур различных святых.
Фрески в Нерези исполнены не одним, а тремя или четырьмя мастерами. Главный художник закрепил за собою, как это обычно водилось, наиболее ответственные и лучше освещенные участки. Ему следует приписать большинство фигур святых на стенах и фигуры отцов церкви в апсиде, а также сцены Рождество Богоматери, Введение во храм, Сретение, Преображение, Вход в Иерусалим, Снятие со креста и Оплакивание Христа. Это уверенный в себе мастер. Он пишет легко, смело, а высветления накладывает настолько сочной кистью, что порою они образуют рельефный слой краски. И складки одеяний, и света на лицах, и даже отдельные блики он подвергает сильнейшей линейной стилизации. Линия в его руках — совершенное средство для достижения нужных эмоциональных акцентов. Среди красок он отдает предпочтение суровым и плотным цветам, помогающим ему выявить, когда это необходимо, драматизм ситуации. Он любит контрастное сочетание темной зеленоватой карнации с яркими белыми светами, образующими почти орнаментальные плетения. Его ближайший помощник, исполнивший композицию Евхаристии и фигуры воинов на южной стене западного рукава, работает в менее уверенной манере и пишет более жидко. Два ученика, подвизавшиеся в нарфике и в смежных с ним угловых помещениях, еще более уступают главному мастеру. Рисунок у них несколько сбитый, они хуже чувствуют форму, лица их фигур лишены концентрированного психологизма, их краски бледные и плоские. По-видимому, главный мастер и его помощник использовали здесь местные силы. Но все говорит за то, что сами они приехали из Константинополя и что они занесли в Македонию традиции столичной живописи. На это указывают и чисто греческие типы лиц в исполненных ими фресках, находящие себе ближайшие аналогии в миниатюрах столичных рукописей, и строгий, точный рисунок, и необычайно высокий уровень техники, и наконец смелые приемы линейной стилизации, являвшиеся по тому времени последним словом константинопольского искусства.
Второй памятник столичной монументальной живописи XII века — замечательные фрески Димитриевского собора во Владимире, представляющие одно из наиболее выдающихся произведений византийского
В свое время Димитриевский собор был целиком расписан, но при варварской реставрации 1843 года большинство фресок погибло вместе со сбитой со стен и сводов штукатуркой. Уцелели росписи большого и малого сводов под хорами. Дважды поновленные, они были расчищены в 1918 году Всероссийской реставрационной комиссией. Росписи изображают Страшный суд (табл. 312–317). На большом своде представлены двенадцать сидящих апостолов со стоящими позади них ангелами, а на малом своде рай с Богоматерью, ангелами, Авраамом, Исааком и Иаковом и Шествие праведных в рай. Как и в Чефалу, греческим мастерам помогали местные силы. Все двенадцать апостолов и ангелы южного склона большого свода написаны греческими мастерами, ангелы северного склона большого свода и все фрески малого свода, сопровождаемые славянскими надписями, — их русскими учениками, в пользу чего говорят чисто славянские типы лиц и более графическая трактовка формы. Исполненные главным мастером фигуры принадлежат к числу лучших созданий византийского гения. Апостолы даны в свободных поворотах, которым чужда застылая фронтальность. Изумительные по своей одухотворенности головы, выдающие развитой комниновский тип, носят чисто портретный характер. Каждое лицо имеет индивидуальные черты, позволяющие без труда опознать любого апостола. Исполнение отличается виртуозным блеском. Сочно написанные лица моделированы при помощи свободно брошенных бликов, изящный рисунок превосходно выявляет конструкцию формы, всюду царит строгая соразмерность, одеяния ниспадают красивыми складками, напоминая античные драпировки. Особенно привлекателен колорит. В легких, нежных красках выделяются светло-зеленые, светло-синие, лиловые, светло-коричневые, сине-стальные, коричнево-красные, желтовато-зеленые, голубые и белые тона. По характеру стиля росписи Димитриевского собора теснейшим образом примыкают к памятникам столичного круга, о чем свидетельствует их сходство с мозаиками Михайловской церкви в Киеве и особенно с мозаиками Чефалу, где типы ангелов и апостолов находят себе ближайшие параллели. Необходимо, однако, подчеркнуть, что фрески Димитриевского собора представляют гораздо более живописную линию развития. Они органически входят в ту группу памятников, к которой принадлежат мозаика с изображением Деисуса в Софии Константинопольской и икона Владимирской Богоматери. Это живописное направление существовало рядом с линейно-графическим. И хотя последнее возобладало в византийской живописи второй половины XII века, оно все же не получило полного господства, о чем, в частности, свидетельствуют фрески Димитриевского собора. Вот почему приходится с такой осторожностью датировать греческие фрески, мозаики и иконы. Здесь всегда необходимо помнить о сосуществовании различных течений.
Если не считать незначительных остатков фресок из нижней церкви Одалар джами (Деисус, фигура св. Меркурия, фрагменты Успения и фигур
| ← Ctrl пред. | Содержание | след. Ctrl → |