Труд иконописца

        Приступая к изучению иконописания, техники написания иконы, необходимо уяснить себе, что это искусство не имеет самостоятельной жизни, как всякое другое (портрет, пейзаж и проч.), оно является частью жизни Церкви.

        Что такое Церковь?

        Большею частью Церковь представляется нам как храм, как здание особого типа, имеющее религиозное назначение, место для священнодействий, куда собираются верующие для совместной молитвы, для участия в богослужении и Таинствах

        Но в слово «Церковь» входит и иное, высшее, духовное понятие Церкви — Церкви как Тела Христова, общества верующих во Христа, Церкви, о которой Христос Спаситель сказал: «Созижду Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» (Мф. 16, 18).

        «Верую во Едину, Святую, Соборную и Апостольскую Церковь» — так выражен этот догмат о Церкви — Теле Христовом в Символе веры. Божественный Основатель Церкви, совершив дело искупления человека, благоволил, чтобы Его последователи устрояли свое спасение не каждый в отдельности от других, со своею только верою, но все в совокупности, составляя из себя едино тело, един дух (1 Кор. 12, 12–13. Еф. 4, 4). Глава этого тела — Сам Господь, а верующие — члены Тела Его, от Плоти Его и от костей Его (Еф. 4, 15; 5, 30. Кол. 1, 24).

        Эта Церковь, это общество, имеет особое, надмирное, духовное свойство, и, чтобы показать отличие созидаемого Христом Господом общества от всяких других религиозных обществ, Он нарек его Своим — «созижду Церковь Мою».

        Действительно, Церковь эта есть Христова Церковь, ибо она повинуется Ему как своей Главе, своему Господу и Богу (Еф. 5, 24. Кол. 1, 18), сохраняет преподанные Им учение и Таинства. «Я от Самого Господа принял то, что и вам передал», — говорит святой Апостол Павел (1 Кор. 11, 23). Эта Церковь руководствуется Его духом, стремится к достижению той цели, для которой Он нисходил на землю, то есть к совершению святых, на дело служения, для созидания Тела Христова (Еф. 4, 12).

        Эта Церковь Христова — свята.

        Еще в Ветхом Завете Церковь Христова представлялась пророками под образом Невесты Христа: вся ты прекрасна... и пятна нет на тебе (Песн. 4, 7). Она вся светоносна, богоподобна, боголепна, достославна.

        Свята она по святости самого основания своего, ибо никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос, как говорит Апостол (1 Кор. 3, 11).

        Свята она по своему назначению, которое состоит в освящении всего человечества, так что, имея Самого Иисуса Христа краеугольным камнем... все здание, слагаясь стройно, возрастает в святый храм в Господе (Еф. 2, 20–21).

        Свята по святости сил и средств, данных ей для достижения этой цели (Святое учение и Таинства).

        Свята по освящению и святости, какие сообщаются ею верным ее чадам, членам Тела Христова, и по обязанности их вести жизнь чистую, святую.

        Свята, наконец, потому, что в ней пребывает и пребудет, по обетованию Своему, Сам Господь как Глава тела Церкви и в ней действует Дух Святой. Все мы одним Духом крестились в одно тело, Иудеи или Еллины, рабы или свободные, и все напоены одним Духом (1 Кор. 12, 13). Дары различны, но Дух один и тот же; и служения различны, а Господь один и тот же... каждому дается проявление Духа на пользу. Одному дается Духом слово мудрости, другому слово знания, тем же Духом; иному вера, тем же Духом... Все же cue производит один и тот же Дух, разделяя каждому (дарования) особо, как Ему угодно. Ибо, как тело одно, но имеет многие члены, и все члены одного тела, хотя их и много, составляют одно тело, — так и Христос (1 Кор. 12, 5, 7–9, 11–12). «Членов много, а тело одно», — говорит Апостол (1 Кор. 12, 20).

        Обетование же, что Христос пребудет в Церкви до скончания века и что врата ада не одолеют ее, свидетельствует, что она совершенна и совершенство ее неизменно навсегда.

        Яснейшее учение о святости Церкви преподал Сам Основатель ее — Господь наш Иисус Христос, и прежде всего самым явлением Своим и жизнью в мире, то есть примером, а потом и Своим словом.

        Вся жизнь Иисуса Христа представляет собой высочайший образец для Церкви. Этот образец наглядно показывает, как Святая Церковь может и должна жить и действовать в грешном и прелюбодейном мире.

        На что же указывает этот образец?

        Прежде всего он говорит о том, что цель пришествия Христа Господа на землю и средства к достижению этой цели совсем не те, что в мире, они не имеют в виду никаких земных целей.

        На это Господь указал Сам в молитве Своей к Отцу: «Как Ты послал Меня в мир, так и Я послал их в мир... они не от мира, как и Я не от мира» (Ин. 17, 18, 16) — и еще: Царство Мое не от мира сего (Ин. 18, 36).

        Сообразно этому примеру и Церковь Христова не от мира сего: природа ее иная, чем у земного мира. Сущность Церкви духовна, возвышенна, ее жизнь и дыхание есть Глава Церкви — Христос Господь и небесная Церковь; назначение же ее — продолжение дела Христова, а Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшее (Мф. 18, 11).

        Иисус Христос — свят в высшей степени: Святый святых (Дан. 9, 24), но Всесвятый в то же время и Всемилостивый. Он — Свет, и этот Свет светился во тьме, чтобы сидящим в стране и тени смертной возсиял свет (Мф. 4, 16; см.: Лк. 1, 79). Именно в том, чтобы этих сидящих во тьме, погибших просветить и спасти, именно в этом Сам Основатель христианства поставляет цель Своего пришествия в мир: Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшее (Мф. 18, 11). Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию (Мф. 9, 13). Сообразно с этой целью Он никого грядущего к Нему не изгонял вон (Ин. 6, 37), не гнушался никакими грешниками, не отверг от Себя ни блудницу, ни мытаря, ни разбойника покаявшихся.

        Милостиво принимая в общение с Собою — в Церковь Свою, Иисус Христос был долготерпелив к согрешающим членам ее, ожидая покаяния, вразумляя и исправляя их, что особенно ясно из обращения Его с апостолами — этими избранными членами Своей Церкви. Это обращение, имевшее целью привести их к совершенству, было исполнено величайшей кротости, снисхождения, долготерпения. Как кротко возбуждал Он их к бодрствованию в саду Гефсиманском (Мф. 26, 40–41), как снисходителен Он был к ним, когда они выражали непонимание духа Его учения или прекословили Его намерениям (Мф. 13, 36. Ин. 16, 17). Он милосердно подкрепил маловерие Петра (Мф. 14, 31) и не отверг его падшего (Ин. 21, 19).

        Что еще? — Он не отлучил от лика апостольского татя, злоумышлявшего предать Его, но долготерпел, вразумляя его даже во время последней вечери (Ин. 13, 10–11), и кротко только упрекнул его в предательском лобзании (Мф. 26, 50)...

        Ни глубина, ни многократность падений не препятствовали падшему надеяться на возобновление общения с Искупителем. Он искал спасения грешника как пастырь заблудшей овцы (Лк. 15, 6) или как жена, потерявшая драхму (Лк. 15, 9). Христос Сам изобразил Себя под образом виноградаря, ходатайствовавшего пред владельцем виноградника пощадить еще бесплодную смоковницу (Лк. 13, 8–9). И объятия Отца Небесного представлял всегда отверстыми для принятия самого тяжкого грешника (Лк. 15, 20). Он не одобрил ревности учеников, желавших низвести с Неба огонь на непринявших Его (Лк. 9, 54).

        О Своем крайнем долготерпении свидетельствовал Сам Иисус Христос, говоря: «Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! Сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели» (Мф. 23, 37). И только тогда, когда оказывали Ему явное прекословие, упорство, небрежение, нераскаянность, — только тогда Он оставлял их, или, точнее, не Он отвергал их, а они сами отпадали от Него как от краеугольного камня.

        Достойно внимания то, что при словах, сказанных Спасителем пререкавшему Петру: отойди от Меня, сатана! (Мф. 16, 23), — Он не отлучал его, но оставлял близ Себя. И не Иисус Христос отлучил Иуду, а сам Иуда отпал, чтобы идти в свое место (Деян. 1, 25).

        Так бесконечно высок и свят образец, данный Церкви ее Всесвятым Основоположником. Как Свет во тьме светился, и тьма не объяла Его, а только Свет разгонял тьму!

        Чему Господь Иисус Христос поучал всею Своею жизнью, тому же поучал и словом. Сам — Свет (Ин. 8, 12), Он нарек светом и апостолов (Мф. 5, 14), а в лице их и их преемников — предстоятелей Церкви. Сам — Всесвятый, Он так молился пред страданиями Своими и об учениках и о всех верующих... по слову их (Ин. 17, 20): «Отче Святый! Соблюди их во имя Твое (Ин. 17, 11), освяти их истиною Твоею; слово Твое есть истина... (Ин. 17, 17). И за них Я посвящаю Себя, чтобы и они были освящены истиною» (Ин. 17, 19).

        Этими словами Господь Спаситель изобразил святость Церкви и основание ее святости: Богооткровенное учение, молитву Его, Его крестные страдания, благодать Святого Духа, Которого Он обетовал Церкви Своей, Который научит ее всему и пребудет в ней вовек (Ин. 16, 13).

        Итак, Церковь свята за святость самого своего основания, и никто не может положить другого основания, кроме, положенного, которое есть Иисус Христос (1 Кор. 3, 11; см.: Еф. 2, 19–21).

        Церковь Апостольская ясно отражала в себе черты образа своего Божественного Основателя, Святого Безгрешного, но Милостивого к согрешающим и кающимся.

        Церковный историк Евсевий сохранил трогательное сказание о том, как Апостолы относились к своей пастве. В частности, он пишет о святом Апостоле Иоанне Богослове, как он отыскивал своего погибшего сына (духовного), ставшего в его отсутствие начальником разбойничьей шайки. Когда тот узнал Апостола и от стыда обратился в бегство, святой Апостол Иоанн сам погнался за ним как мог скорее, забывая свою старость: «Зачем, сын мой, ты бежишь от меня — твоего отца, человека безоружного и старого!?» — взывал Апбстол. Остановись, веруй: Христос послал меня!» Услышав это, начальник разбойников сперва остановился и потупил глаза, потом бросил оружие, затрясся и залился слезами. Старец подошел, а тот, обняв его, с выражением величайшей скорби начал умолять о прощении и вторично крестился в слезах, только прятал правую руку. Но Апостол ручался и клялся, что он испросил ему прощение у Спасителя; умолял его, пал пред ним на колени и, облобызав его правую руку, как уже очищенную покаянием, увлек его снова в Церковь, вознося за него частые молитвы, вводя его с собою в подвиги непрерывного поста и питая его мысль различными трогательными наставлениями. Иоанн оставил его только тогда, когда он совершенно возвращен был Церкви и тем подал пример истинного покаяния, великое доказательство возрождения и трофей видимого воскресения (Церковная история Евсевия, кн. III, гл. 23).

        И на такое материнское снисхождение Церкви Святой к кающимся святой Климент смотрит не как на противоречие святости Церкви, а, напротив, как на обнаружение этой святости в еще большем свете, ибо ее назначение — вести к освящению все человечество.

        По святости же сил и средств, данных ей для достижения этой цели, сами Апостолы наименовали ее Телом Христовым (Рим. 12, 5. 1 Кор. 12, 12. Еф. 1, 23; 4, 12; 4, 16; 5, 30. Кол. 1, 18; 1, 24; 2, 19); Невестою Христовою (Еф. 5, 23; 5, 32. 2 Кор. 11, 2. Апок. 19, 7; 21, 2; 22, 17); храмом и домом Божиим (1 Пет. 2, 5. Еф. 2, 21–22).

        Поскольку же Церковь Христова сообщает святость Своим верным чадам, членам Тела Христова, и вместе с этим обязывает их вести жизнь чистую и святую, сами верующие во Христа названы Апостолами народом святым, или сынами света (Еф. 5, 8–9), или светом, или освященными (Деян. 20, 32. 1 Кор. 6, 11. Евр. 2, 11; 10, 10; 10, 14; 10, 29) и каждый верующий — храмом Божиим и храмом Духа Святого (1 Кор. 3,  16–17; 6, 19. 2 Кор. 6, 16), ибо за святость Таинств, участниками которых являются верующие, от них требуется жизнь по заповедям Христовым в любви и единомыслии. Вот как описывает святой Климент, епископ Римский, внутреннее состояние всех членов Коринфской Церкви его времени: «Всем был дарован глубокий и прекрасный мир и ненасытимое стремление делать добро; на всех было полное излияние Святого Духа. Все мы смиренны, чужды тщеславия, любили более подчиняться, нежели повелевать, и давать, нежели принимать. Во всем поступали нелицеприятно, ходили в заповедях Божиих, повинуясь предводителям... и воздавая должную честь пресвитерам».

        Или вот как описывает иудейский философ Филон высокую чистоту и святость жизни египетских христиан, служивших предметом великого удивления и похвалы как язычников, так и неверующих иудеев: «Они (т.е. христиане), — говорит он, — оставляют всякую заботу о временных богатствах, не считая ничего на земле своим, для себя дорогим. Некоторые из них уходят из городов, водворяются в уединенных местах и садах, избегая сопребывания с людьми, несогласными с ними в жизни, чтобы не иметь препятствия в добродетели. Воздержание и умерщвление плоти они считают основанием, на котором только одном может созидаться добрая жизнь. Ни один из них раньше наступления вечера не вкушает и не пьет, а некоторые не приступают к пище до четвертого дня. Другие же... питаясь духовной пищей богомыслия, проводя время в изучении Писаний, забывают о телесной пище до шестого дня. Вина отнюдь никто из них не пьет, и все они не едят мяса, присоединяя к хлебу с водою только соль и иссоп (горькие травы: лук, чеснок и пр.). Среди них живут женщины, воспитавшие себя в добродетельной жизни и приобвыкшие в ней настолько» что остаются девами до старости. Но девство они сохраняют не по принуждению, а по свободному произволению, возбуждаясь ревностью и любовью к мудрости, заставляющей их отказываться от телесных удовольствий и стремиться к приобретению не смертных, а бессмертных порождений, какие может рождать из себя только любящая и стремящаяся к Богу душа... Они рано встают на славословие Божие и молитву, на пение и слушание слова Божия — отдельно мужчины и отдельно женщины. Седьмой день у них в великом почитании. Приготовляясь к нему и другим праздникам, они усугубляют подвиг. Божественную службу совершают у них священники и диаконы, над которыми начальствует епископ» (святитель Димитрий Ростовский. Жития святых. Апрель. С. 411–412).

        Так ради добрых дел и святой жизни верующих может возвеличиваться и Церковь Христова, ради же недостойной жизни лишь именующих себя христианами она может быть поносима и хулима; но тем не менее сама по себе Церковь Христова остается непоколебимо святой.