В тяжелых условиях развивалось в XIV веке болгарское искусство189. В борьбе с татарами, сербами, турками и византийцами растрачивались силы народа, что в немалой степени задерживало рост местной культуры. Наибольшего расцвета болгарская живопись достигла при царе Иване-Александре (1331–1371), когда ведущая роль перешла к тырновской школе. К сожалению, почти все памятники этой школы разрушены турками. Только случайно уцелела роспись одного пещерного храма на берегу реки Лом около села Иваново190. Высокое качество этой росписи (табл. 590–592), а также портрет царя Ивана-Александра говорят за то, что здесь подвизался мастер придворной школы, хорошо знавший как столичные образцы, так и произведения сербских и македонских художников. Но он не подражал, а подверг их творческой переработке. В представленных им евангельских и житийных сценах, в частности в развитом цикле Страстей, поражает необычайная смелость композиционных решений. Фигуры даны в самых разнообразных и неожиданных поворотах, они написаны в широкой манере, лица вылеплены энергичными сочными мазками. В Целовании Иуды мастер не побоялся изобразить полуобнаженные фигуры с мощными торсами и мускулистыми руками, невольно заставляющие вспомнить образы античной живописи. Не менее интересны пейзажные и архитектурные фоны. Скалы расчленены на динамично устремляющиеся кверху блоки, здания выделяются своей подчеркнутой объемностью. Архитектурные кулисы состоят из стен, башен, портиков, опирающихся на колонны архитравов, павильонов, причем в двух случаях колонны заменены атлантами, а в одном здании базы колонн оформлены в виде фигур лежащих львов. Эти кулисы поставлены в тесную композиционную связь с фигурами переднего плана, подчиняясь тому же динамичному ритму. Талантливое, яркое, импульсивное искусство работавшего здесь мастера примыкает к живописным традициям первой половины XIV века. Как и Феофан Грек, этот мастер остался в стороне от захватившей Константинополь академической реакции. Не связанные так сильно, как столичные художники, догмами и канонами, они дали в славянской среде более свободное и свежее истолкование религиозным образам.
189 Ср. литературу, указанную в главе VIII, примеч. 130.
190Grabar. La peinture en Bulgarie, 233–246; H. Мавродинов. Старобългарската живопис. София 1946, 156–164; А. Василиев. Ивановските стенописи. София 1953, 25–41, табл. 17–58; A. Grabar. Les fresques d'Ivanovo et 1'art des Paleologues. — Byzantion, XXV–XXVII (1955–1957), 581–590; А. Василиев. Ктиторски портрети. София I960, 37–39; К. Кръстев, В. Захариев. Стара българска живопис. София 1961, ил. 28, 29; A. Grabar, K. Mijatev. Bulgarie. Peintures murales du Moyen Age. Paris 1961, 8–9, 22, pl. XIX–XXI; H. Ангелов. Към историята на скалния манастир при с. Иваново. — Археология, IV 1962 3, 16–20; М. Бичев. Стенописи церкви у с. Иваново. — Изкуство, 1964 4, 24–34; Его же. Стенописите в Иваново. София 1965; T. Velmans. Les fresques d'Ivanovo et la peinture byzantine à la fin du Moyen Age. — JS, 1965 janvier–mars, 358–404. Помимо цикла Страстей в пещерном храме сохранились сильно попорченные сцены из житий св. Герасима, Афанасия и Иоанна Предтечи.
Из тырновской школы вышло несколько богато иллюстрированных болгарских рукописей, возникших около середины XIV века. Первое место занимает ватиканская Хроника Константина Манассии (cod. Slav. II), исполненная в 1344–1345 годах для царя Ивана-Александра191. Большинство миниатюр этой рукописи восходит к столичным образцам XII века, другая же часть является оригинальными композициями XIV века. Со школой царя Ивана-Александра связано также исполненное для него в 1356 году Евангелие из Британского музея (Add. 39627)192, копия которого, сделанная в XVII веке, хранится в Государственной Библиотеке СССР имени В. И. Ленина в Москве (Муз. 9500)193. Как лондонский манускрипт,
так и его московская реплика воспроизводят иконографическую редакцию, которая представлена Евангелием Paris. gr. 74. Этот факт ясно показывает, насколько тесной была связь болгарской живописи со старыми восточными традициями. Около 1360 года написана и украшена миниатюрами Томичева Псалтирь из Исторического музея в Москве (Муз. 2752), поражающая разнообразием своей иконографии и смелой манерой письма, близкой болгарским фрескам XIV века194. В отдельных миниатюрах бросается в глаза острая наблюдательность художника: он обогащает представленные им сцены реалистически трактованными деталями, которые вносят в изображения своеобразную плебейскую ноту. Стиль всех упомянутых рукописей отличается большой свежестью, но здесь очевидна та же несколько грубоватая выразительность, как и в болгарских росписях XIV– XV веков.
191В. Стасов. Миниатюры некоторых рукописей византийских, болгарских, русских, джагатайских и персидских. С.-Петербург 1902, табл. I–III; В. Filow. Les miniatures de la Chronique de Manasses à la Bibliothèque du Vatican (Cod. Vat. Slav. II). Sofia 1927 (Codices e Vaticanis selecti, XVII); A. Heisenberg. Über den Ursprung der illustrierten Chronik des Konstantinos Manasses. — MünchJb, V 1928, 291/81–310/100; D. Ainalov. [Рецензия на вышеуказанное издание Б. Филовa]. — ZSlPh, VII 1–2 1930, 235–248; И. Дуйчев. Миниатюрите на Манасиевата летопис. София 1962; М. В. Щепкина. Болгарская миниатюра XIV века. Исследование Псалтыри Томича. Москва 1963, 84–86.
192В. Н. Щепкин. Болгарский орнамент эпохи Иоанна-Александра. — Сборник статей по славяноведению, посвященных проф. М. С. Дринову. Харьков 1904, 153–158; J. Strzygowski. Die Miniaturen des serbischen Psalters, 124–128; М. В. Щепкина. Болгарская миниатюра XIV века. Исследование Псалтыри Томича. Москва 1963.
193Millet. Iconographie de l'Evangue, Index: Londres, 742 (Curzon 153); Б. Филов. Лондонското Евангелие на Иван Александра и неговите миниатюри. — СпБАН, XXXVIII (1928) 1929, 1–32; Id. Die Miniaturen des Evangeliums Iwan Alexanders in London. — Byzantion, IV (1927–1928), 313–319; S. Der Nersessian. Two Slavonic Parallels of the Greek Tetraevangelia Paris. 74. — ArtB, IX 1927 3, 230–232, fig. 1–3, 5, 15, 23, 24, 59; B. Filow. Les miniatures de l'Evangile du roi Jean Alexandre à Londres. Sofia 1934; M. В. Щепкина. Болгарская миниатюра XIV века. Исследование Псалтыри Томича, 86–89.
194Покровский. Евангелие в памятниках иконографии, XXII–XXVI; Millet. Iconographie le 1'Evangile, Index: Elisavetgrad, 739; S. Der Nersessian. Two Slavonic Parallels of the Greek Tetraevangelia Paris. 74, 233–236; М. В. Щепкина. Болгарская миниатюра XIV века. Исследование Псалтыри Томича, 92–100. Как доказала М. В. Щепкина, рукопись из Гос. Библиотеки СССР имени В. И. Ленина происходит из Елисаветграда и выполнена в Молдавии в начале XVII века. Здесь следует также упомянуть иллюстрированное жизнеописание Александра Македонского в Народной библиотеке имени Кирилла и Мефодия в Софии (771/381); миниатюры этой рукописи, крайне примитивные и грубые по стилю, исполнены в XV веке. См.: A. Grabar. Recherches sur les influences orientales dans 1'art balkanique. Strasbourg 1928, 108–133, pl. XII–XVI.
Несколько передовых по стилю фресковых циклов сохранилось на почве западной Болгарии. Таковы росписи Хрелевой башни в Рильском монастыре (1335–1342)195 и церкви св. Георгия в Софии (вторая половина XIV века)196. В них определенно чувствуются отголоски палеологовского искусства. Однако последнее не получило в Болгарии широкого отклика, так как местная среда предпочитала культивировать архаические традиции. Они в особенно чистой форме выступают в росписях церкви Иоанна Богослова в монастыре Земен (вскоре после 1354 года)197 и полуразрушенной церкви около Лютиброда (вторая половина XIV века)198. Формы отличаются жесткостью и тяжеловесностью, иконография обнаруживает целый ряд пережитков, нередко восходящих к доиконоборческой эпохе. Более развитой стиль имеют фрески XIV века в пещерных храмах на берегу реки Русенски Лом (Господев Дол, Сборната църква, Затрупаната църква)199 и в однонефной церкви в Беренде200, художественный язык которых отличается большой гибкостью и разнообразием. В росписи церкви Петра и Павла в Тырново болгарские мастера используют византийские образцы201. Сухая манера исполнения роднит эти фрески с памятниками зрелого XIV века, когда на столичной почве академическая реакция была в полном разгаре. Позднейшие болгарские фрески не представляют художественного интереса. Являясь чисто ремесленными произведениями, они украшают небольшие однонефные базилики в западной Болгарии, построенные уже во времена турецкого владычества (Бобошево, 1448, Драгалевци, 1476, Орлица, 1478, Кремиковци, вскоре после 1493, Калотино, конец XV века)202. Наряду с западными влияниями в этих фресках все чаще дает о себе знать воздействие Афона, игравшего видную роль в культурной и религиозной жизни Болгарии203. В росписи монастыря Поганово, исполненной в 1500 году, афонские влияния решительно выступают на первый план, лишний раз свидетельствуя о том, насколько многим была обязана болгарская живопись Святой Горе204.
195К. Кръстев. Средновековни стенописи в Хрельовата кула на Рилския манастир. — ИИИИ, I 1956, 181–230. В Хрелевой башне сохранились две фрески, иллюстрирующие 149-й и 150-й псалмы Давида. Очень интересны представленные здесь музыкальные инструменты. В стиле наблюдаются сходные черты с фресками Иванова.
196Grabar. La peinture en Bulgarie, 246–248, pl. XXXV, XXXVI; A. Protić. Le style de 1'école de peinture murale de Tirnovo au ХIIIe et au XIVе siècle. — L'art byzantin chez les slaves, I. Paris 1930, fig. 17, pl. VI; B. Filov. Geschichte der altbulgarischen Kunst. Berlin—Leipzig 1932, 76; Б. Филов. Софийската църква Св. Георги. София 1934, табл. II–VII; Н. Мавродинов. Старобългарската живопис, 169–171; К. Кръстев, В. Захариев. Стара българска живопис, ил. 27. Купол украшен изображением Пантократора в медальоне, окруженным четырьмя летящими ангелами, символами евангелистов и фигурами пророков. Б. Филов датировал эти фрески (кроме Пантократора, относимого им к XI веку) вторым периодом, иначе говоря XIV веком, и рассматривал их как остатки второго слоя живописи. На стенах церкви св. Георгия сохранились еще остатки фресок, сопровождаемые греческими надписями. Эти фрески Б. Филов относит к XV веку. См.: Б. Филов. Софийската църква Св. Георги, табл. IX–XII.
197Grabar. La peinture en Bulgarie, 186–223, pl. XXII–XXXIV; B. Filov. Geschichte der altbulgarischen Kunst, 77–79; А. Василиев. Ктиторски портрети. София 1960, 47–54; К. Кръстев, В. Захариев. Стара българска живопис, ил. 31–34; A. Grabar, К. Mijatev. Bulgarie. Peintures murales du Moyen Age, 8, 25, pl. ХХII, ХХIII; К. Кръстев. Шест века Земенски стенописи. — Изкуство, 1961 6, 13–18; Е. Манова. Облекла и ткани в живописта на Земенската църква. — Археология, 1961 2, 1–7; Л. Мавродинова. Стилът на Земенските стенописи. — Изкуство, 1963 6, 27–34; Ее же. Стенописите на Земенската църква. — ИИИИ, VII 1965, 257–280. В куполе и тамбуре изображены Пантократор (ныне утрачен), двенадцать ангелов и двенадцать пророков, на парусах евангелисты (сохранился только евангелист Иоанн), между парусами два Нерукотворных образа Спаса (сохранился только один), в апсиде сидящая на троне между двумя ангелами Богоматерь с младенцем (утрачена), фриз из полуфигур отцов церкви и Поклонение жертве, в жертвеннике Деисус, на северной стене вимы Евхаристия, на стенах сцены из жизни Христа, фигуры святых и портреты ктиторов (деспот Деян, его жена Доя, сын Витомир и дочь Стаю).
198Grabar. La peinture en Bulgarie, 223–227; В. Filov. Geschichte der altbulgarischen Kunst, 79. В центральной апсиде мы видим сидящего на троне Пантократора между двумя ангелами и Поклонение жертве, в жертвеннике Богоматерь Влахернитиссу, в диаконнике изображения архангелов по сторонам Этимасии, окруженной луной н солнцем, херувима, двух ангелов, Адама и Еву, на северной стене диаконника Моисея перед Неопалимой купиной.
199Grabar. La peinture en Bulgarie, 230–232; А. Василиев. Ивановските стенописи. София 1953, 16–24, табл. 8–16; Его же. Ктиторски портрета, 35–37. Фрагменты фресок из соборной церкви перенесены в Музей в Русе.
200Grabar. La peinture en Bulgarie, 248–271, pl. XXXVII, XXXVIIIa, XXXIXa, XL, XLVa, LIVb; B. Filov. Geschichte der altbulgarischen Kunst, 76–77; А. Божков. Стенописите в Беренде — бележит паметник на българската живопис. — Изкуство, 1962 4–5, 69–76 (то же в кн.: Болгарская средневековая культура. София 1964, 96–104); Е. Бакалова. За някои типологични особености на стенописите в Беренде. — ИИИИ, VIII 1965, 193–220. В апсиде мы видим четырех святителей, на стенах вимы двух диаконов, над жертвенником спящего Еммануила (Недреманное Око), над триумфальной аркой Спаса Нерукотворного и Вознесение, по ее сторонам Благовещение, на стенах сцены из жизни Христа, Деисус, Успение, фриз из медальонов со святыми и фигуры святых. В Беренде работали три мастера. Лучшие фрески (фигуры святых в апсиде и на левой стене) принадлежат первому мастеру, у которого много общего с сербскими художниками.
201Grabar. La peinture en Bulgarie, 271–281, pl. XLI–XLIX; A. Protić. Le style de 1'école de peinture murale de Tirnovo au XIIIе et au XIVе siècle. — L'art byzantin chez les slaves, I. Paris 1930, fig. 14–16, pl. IV, V; B. Filov. Geschichte der altbulgarischen Kunst, 75; Н. Мавродинов. Старобългарската живопис, 179–188; К. Кръстев, В. Захариев. Стара българска живопис, ил. 35–39; A. Grabar, К. Mijatev. Bulgarie. Peintures murales du Moyen Age, 9, 23–24, pl. XXIV–XXVII; А. Божков. Стенописите в търновската църква св. Петър и Павел. — Изкуство, 1963 9, 28–35. Землетрясение 1913 года обрушило купол и своды и уничтожило роспись верхней части стен. В Археологическом музее в Софии хранятся отдельные фрагменты и копии росписи, сделанные до землетрясения. В апсиде сохранились один из ангелов, Евхаристия и фрагменты святительского чина, часть которого перенесена в музей. В жертвеннике мы видим Христа во гробе, в диаконнике Игнатия Антиохийского, над жертвенником и диаконником изображения Трех отроков в пещи огненной и Даниила во рву львином, на стенах и сводах фигуры святых, Предста Царица, Древо Иессеево, фрагменты евангельских сцен, семи Вселенских соборов и Рождества Богородицы. Композиция Успения перенесена в Софийский музей. Н. П. Кондаков датировал роспись XVI веком, А. Протич и Б. Филов — XIV, Н. Л. Окунсв, А. Н. Грабар и Н. Мавродинов — концом XV века. От XIV века на болгарской почве сохранились еще росписи в Бачково (портреты царя Ивана-Александра, его патрона Иоанна Богослова, Константина и Елены, братьев Бакуриани и монахов Георгия и Гавриила, см.: А. Василиев. Ктиторски портрети, 27–35), в церкви Феодора Тирона около села Бобошево (Поклонение жертве в апсиде, Благовещение, Вознесение, фигуры пророков, сцены из жизни Христа и Марии, евангелисты на парусах, см.: Е. Манова. Битът в композицията «Деизис» от манастирската църква «Св. Димитър» до с. Бобошево. — Археология, 1962 1, 6–11; Д. Панайотова. Църквата Св. Тодор при Бобошево. — ИИИИ, VII 1964, 101–140), в пещерной церкви св. Марины около села Карлуково [Кр. Миятев. Пещерна църква св. Марина. — ГНМ, IV (1932–1934) 1936, 287–293; А. Василиев. Ктиторски портрети, 39–40; Д. Панайотова. Св. Марина. — ИИИИ, VI 1963, 133–154], в церкви Иоанна Предтечи на море в Месемврии (фрагмент с донатором, см.: A. Grabar. La peinture en Bulgarie, 281–285; А. Василиев. Ктиторски портрети, 54–56; К. Кръстев, В. Захариев. Стара българска живопис, ил. 26). О фресках пещерной церкви около Червена см.: Д. Панайотова. Скални стенописи при Червен. — Археология, 1965 1, 8–13.
202Grabar. La peinture en Bulgarie, 287–336, pl. LXXXIXb, L–LII, LIVa, LVb, LVI; B. Filov. Geschichte der altbulgarischen Kunst, 80; А. Василиев. Ктиторски портрети, 40–46; К. Кръстев, В. Захариев. Стара българска живопис, ил. 41–44; Ст. Михайлов. Ктиторският портрет в Кремиковската манастирска църква в светлината на българо-румънските културни връзки през XV в. — Археология, 1960 3, 23–29; A. Grabar, К. Mijatev. Bulgarie. Peintures murales du Moyen Age, 24, pl. XXVII–ХХХII.
203А. Протич. Света Гора и българското изкуство. — БългПр, I 2 1929, 249–276; Id. Le datement de la peinture du Mont Athos du XIVе siècle en rapport avec la peinture bulgare du 1317–1500. — La Revue Bulgare, 1930, supplement illustré, 216–223.
204Th. Schmit. Die Malereien des bulgarischen Klosters Poganovo. Einige Worte über mittelalterliche bulgarische Kunstdenkmäler. — BZ, XVII 1908 1–2, 121–128; А. Грабар. Погановският монастир. — ИБАИ, IV (1926–1927) 1927, 172–210, табл. XXIX–ХLII; Id. La peinture en Bulgarie, 337–353, pl. LVII–LXIV; A. Protić. Le style de 1'école de peinture murale de Tirnovo au XIIIе et au XIVе siècle. — L'art byzantin chez les slaves, I, 92 et suiv.; К. Миятев. Манастир Поганово. София 1936. О болгарских иконах см.: В. Пандурски. Иконата през Втората Българска държава. — ГДА, III (1962–1963) 1963, 321–352; Д. Панайотова. Три икони от Църковния историко-археологически музей в София. — Археология, 1963 1, 43–64; Frühe Ikonen, Taf. 97–156.
В сравнении с Сербией и Болгарией Румыния крайне бедна ранними памятниками205. Ее князьям с огромным трудом и в тяжелой борьбе удалось основать в XIV веке два самостоятельных княжества: Валахию и Молдавию. Хотя оба княжества были порабощены турками (первое в конце XIV века, а второе в 1511 году), национальная румынская культура все же продолжала развиваться, породив в XVI веке такое примечательное явление как фасадные росписи церквей. На ранних этапах развития румынское искусство широко черпало из западных, готических, и южно-славянских источников. Несомненное сходство с памятниками сербской монументальной живописи обнаруживают сильно пострадавшие от многократных реставраций фрески церкви св. Николая в Куртя де Арджеш206. Эти фрески, сопровождаемые греческими и славянскими надписями, были выполнены около середины XIV века. Сложные иконографические изводы, пронизанные сильным движением многофигурные композиции, полные экспрессии жесты и позы — все сближает фрески церкви св. Николая с сербскими росписями середины XIV века, такими как в Дечанах, Леснове и Матейче. Вероятно, подвизавшаяся в Куртя де Арджеш артель живописцев состояла как из заезжих сербских, так и местных мастеров. Не исключено, что их прямые выученики расписали нарфик Троицкого собора в монастыре Козиа (1386–1390)207. Стиль этих фресок определяют стандартные приемы письма, характерные для зрелого XIV и XV веков. Все более поздние румынские росписи уже выпадают из хронологических рамок настоящей работы. Лучшие из них относятся к XVI веку, когда румынскому народу удалось создать вполне оригинальное явление в области монументальной живописи (Сучава, Воронец, Молдовица, Сучевица). Покрывая фасады церквей сплошным ковром фресок, ярким и радостным, художники Молдавии и Буковины достигли таких блестящих декоративных эффектов, аналогии которым тщетно было бы искать в византийской живописи208. Это было новое слово, сказанное долгое время спустя после гибели Византии.
205N. Jorga, G. Balş. Histoire de l'art roumain ancien. Paris 1922; N. Jorga. Art et littérature des Roumains. Synthèses parallèles. Paris 1929; Diehl, 831–836; M. Berza. Byzantine Art in Roumania. London 1940; Ammann, 188–189; Scurta istorie a artelor plastice în R. P.R.I. Arta româneascǎ în epoca feudalǎ. Bucureşti 1957; V. Vǎtǎşianu. Istoria artei în ţǎrile romǎne, 1 Arta în perioada de dezvoltare a feudalismului. Bucureşti 1959; Rumanian Art Treasures. Fifteenth to Eighteenth Centuries. Edinburgh 1964–1966 (с библиографией).
206О. Tafrali. Les fresques de 1'église de S. Nicolas de Courtéa-de-Arges. MonPiot, ХХIII 1918–1919, 114–127; Curtea Domneascǎ din Argeş. — BCMI, X–XVI (1917–1923) 1923; Bréhier. L'art byzantin, 170; Diehl, 831–833; I. D. Ştefanescu. Contribution à l'étude des peintures murales valaques. Paris 1928, 11; Grabar. La peinture en Bulgarie, 320–321; О. Tafrali. Monuments byzantins de Curtéa de Argeş, 1–2. Paris 1931 (см. рец. Г. Балша и Ф. Швейнфурта: Byzantion, VII 1932, 599–607; BZ, XXXV 1935 1–2, 114–127). Предложенная О. Тафрали датировка первого слоя фресок в церкви св. Николая 1262 годом совершенно несостоятельна. Эта датировка была подвергнута справедливой критике со стороны И. Штефанеску и Ф. Швейнфурта, которые правильно отнесли фрески к XIV веку (И. Штефанеску отмечает стилистические аналогии с возникшей около 1386 года росписью монастырской церкви в Козиа, а Ф. Швейнфурт с росписью в Дечанах). Фрески изображают сцены из жизни Христа, Богоматери, Иоанна Предтечи и Николая Чудотворца, фигуры святых, Успение, Евхаристию, святительский чин и совершающих литургию Моисея и Аарона по сторонам от стоящего в скинии алтаря, к которому приближаются процессии ветхозаветных царей с дарами (эта редко встречающаяся композиция называется ἡ σϰηνὴ τοῦ μαρτυρίου). Почти все фрески переписаны. Лучше других сохранились Успение, фигуры святителей в центральной и левой апсидах, фигуры диаконов на северной стене, двух воинов и Предтечи на юго-восточной и фигура воина на северной.
207V. Vǎtǎşianu. Istoria artei feudale în ţarile române, 1, 391–394. Помимо фигур святых (главным образом монахов и схимников) в нарфике изображены Соборы, многочисленные сцены мученичеств и Видение Петра Александрийского. Почти все фрески были аккуратно прописаны в XVIII (?) веке.
208 Помимо литературы, приведенной в примеч. 205, см.: P. Henry. De l'originalité des peintures bucoviniennes dans l'application des principes byzantins. — Byzantion, I 1924, 291–303; I. Ştefanescu. L'évolution de la peinture réligieuse en Bucovine et en Moldavie depuis les origines jusqu'au XIXе siècle. Texte et atlas. Paris 1928; Id. Contribution à l'étude des peintures murales valaques (Transylvanie, district de Vîlcea, Tîrgovişte et région de Bucareşt). Paris 1928; Id. L'évolution de la peinture réligieuse en Bucovine et en Moldavie depuis les origines jusqu'au XIXе siècle. Nouvelles recherches: étude iconographique. Texte et atlas. Paris 1929; P. Henry. Les églises de la Moldavie du Nord des origines à la fin XVIе siècle. Architecture et peinture, I–II. Paris 1930; M. Musicescu, M. Berza. Mănăstirea Suceviţa. Bucureşti 1958; Ş. Balş, C. Nicolescu. Mănăstirea Moldoviţa. Bucureşti 1958; S. Ulea. Datarea ansamblului de pictură de la Suceviţa. — Omagiu lui G. Oprescu. Bucureşti 1961, 561–566; G. Oprescu, A. Grabar. Roumanie. Eglises peintures de Moldavie. New York 1962; S. Ulea. L'origine et la signification idéologique de la peinture extérieurs moldave. — RRH, II 1963 1, 29–71; Zugrav Voroneţul. — Mitropolia Moldovei, 1963, 68–84; M. Musicescu. Consideraţii asupra picturii den altarul şi naosul Voroneţului. — Cultura moldovenească în tîmpul lui Ştefan cel Mare. Bucuresţi 1964, 363–417; Ead. Cercetăti de artă medievaiă romînească în anii puterii populare. — SCIA, XI 1964 1, 55–67; А. Божков. Към въпроса за взаимните връзки между българското и румънското изкуство през XIV–XVII в. — ИИИИ, VII 1964, 41–99; V. Drăguţ. Picturi murale exterioare în Transilvania medievală. — SCIA, XII 1965 1, 75–101; C. L. Dumitrescu. Etape din evoluţią artei vechi româneşti reflectate în ornamentică. — Ibid., 115–129. О румынской миниатюре см.: S. Ulea. Gavril Uric, primul artist român cunoscut. — SCIA, IX 1964 2, 235–263; C. Nicolescu. Miniatura şi ornamentul cărtii manuscrise din Ţările Romîne, sec. XIV–XVIII. Catalog. Bucureşti 1964.
