Переходя от славянских стран к Кавказу, следует с самого начала заметить, что наибольшее количество памятников монументальной живописи сохранилось на почве Грузии. Часть этих памятников выдает прямую связь с константинопольской манерой письма. Одновременно в Грузии, как и в предшествующие эпохи, продолжают создаваться произведения, восходящие к местным традициям. В апсидах по-прежнему изображается типичный для восточнохристианских памятников Деисус (Убиси, Сапара), в куполах старое Вознесение (Сапара, Чуле), на парусах евангелисты в медальонах (Зарзма, Сапара, Чуле). Это местное течение, ярко проявляющее себя и в стиле, мирно существует рядом с грекофильским, чтобы получить затем полное преобладание.
Палеологовские новшества начали просачиваться в Грузию, как мы видели, в конце XIII века (фрески юго-восточного придела храма в Гелати, юго-западного помещения базилики в Хоби и миниатюры исполненного в 1300 году Моквского Евангелия)****. Кир Мануил Евгеник, расписавший Цаленджихскую церковь, был, конечно, далеко не первым греческим художником, посетившим Грузию в XIV веке. Есть основания думать, что уже в начале этого столетия греческие мастера заезжали в Грузию, иначе палеологовский стиль не пустил бы здесь таких глубоких корней. Передаточным пунктом легко мог служить Трапезунд, чье ориентализированное искусство импонировало грузинам много сильнее, чем столичный неоэллинизм. Именно палеологовские влияния облегчили переход от еще несколько архаического стиля XIII века к свободному, живописному, полному движения стилю XIV столетия. В особенно чистой форме этот стиль иллюстрируют фрагментарно сохранившиеся фрески церкви Успения Богородицы в Лыхнах в Абхазии, исполненные около середины XIV века226. Отдельные головы, например голова св. Платона, написаны в широкой манере, базирующейся на смелых, импрессионистически брошенных мазках. Мы имеем здесь переработку живописного константинопольского стиля первой половины XIV века. Росписи придела Вамека Дадиани в монастыре Хоби (1384–1396)227 и церкви Богородицы в селе Набахтеви (1412–1431)228 представляют уже иной этап развития столичной живописи на грузинской почве. Выдавая отдаленное сходство с принадлежащими киру Мануилу Евгенику фресками Цаленджихи, они несут на себе печать воздействия его школы. Исполнение стало много суше и графичнее, тени положены в виде резко выделяющейся зеленой полосы, блики и отметки утратили характер свободно брошенных мазков. Всюду дает о себе знать нарождение иконописного стиля, который получает полное завершение в XV–XVI веках.
**** См. с. 144, 145
226M. F. Brosset. Voyage archéologique en Transcaucasie. St. Petersbourg 1851, VIIIе rapp., 116; П. С. Уварова. Христианские памятники. Абхазия. — МАК, IV 1894, 15, табл. III; А. С. Башкиров. Археологические изыскания в Абхазии летом 1925 года. — Известия Абхазского научного общества, IV. Сухуми 1926, 48–52; Ш. Амиранашвили. Убиси. Тифлис 1929, 31, рис. 4; Толмачевская. Фрески древней Грузии, 21. Среди фрагментарных остатков росписи, сопровождаемых греческими и грузинскими надписями, можно опознать следующие сюжеты: сидящая на троне Богоматерь с младенцем между двумя ангелами, Евхаристия, два ангела с рипидами, Троица, четыре фигуры отцов церкви (апсида), Явление Христа Мариям, Жертвоприношение Авраама и фигура константинопольского патриарха Германа (южная стена алтаря), Воскресение, Шествие на жертвоприношение Исаака, фигура константинопольского патриарха Никифора (северная стена алтаря), Христос во гробе и фигуры святителей (диаконник и жертвенник), отдельные фигуры святых, Целование Иуды, Успение, Воскрешение Лазаря, Сошествие во ад, Страшный суд (стены и столбы).
227Ш. Амиранашвили. Убиси, 36; Его же. История грузинского искусства, 250. Сравнительно хорошо сохранившаяся роспись небольшого придела дает нам следующие изображения: Деисус, Мироносицы у гроба, Христос во гробе, Оплакивание, Сошествие во ад, Даниил во рву львином (?), Распятие, Снятие со креста, фигуры и полуфигуры святых, ктиторский портрет и стоящая между двумя ангелами Богоматерь. Все фрески имеют грузинские надписи.
228Ш. Амиранашвили. Убиси, 24, 35; Толмачевская. Фрески древней Грузии, 20. Большинство фресок утрачено. Основные фрагменты сохранились в алтаре (Богоматерь и шесть пророков со свитками в конхе, святитель, спящий Еммануил, Гостеприимство Авраама в апсиде, восемь пророков, диакон Стефан и Жертвоприношение Авраама на триумфальной арке) и на стенах (групповой ктиторский портрет, Страшный суд, фигуры святых).
Несколько особое место среди грузинских росписей XIV века занимают фрески церкви св. Георгия в Убиси229. Они являются произведением развитого палеологовского стиля. Наиболее вероятная дата их исполнения конец XIV века, когда были написаны происходящие из Убиси иконы, заказанные Баблаком Ласхишвили и обнаруживающие большое стилистическое сходство с фресками230. Эти фрески, сохраняя в иконографии и стиле ряд местных признаков, в целом могут рассматриваться как памятник палеологовского круга. Изящные, вытянутые фигуры изображены в сильном движении, развевающиеся одеяния образуют свободные складки, сложные архитектурные пейзажи служат фоном для сцен, полных приподнятой эмоциональности. Исполнение отличается грубоватым характером и лишено той тонкости, которая характеризует фрески в Лыхнах. Работавший в Убиси грузинский мастер Дамианэ, чья подпись имеется под композицией Тайной вечери, пользовался услугами ученика, о чем свидетельствует наличие в убисских фресках двух различных манер письма.
229Е. Такайшвили. Археологические экскурсии, разыскания и заметки. — Известия Кавказского отделения имп. МАО, IV. Тифлис 1915, 8–9; Д. Гордеев. Отчет о командировке в Ахалцихский уезд в 1917 году. (Росписи в Чуле, Сапаре и Зарзме). — ИзвКИАИ, I 1923, 84–85; Ш. Амиранашвили. Убиси. Тифлис 1929; Толмачевская. Фрески древней Грузии, 16–17; Амиранашвили. История грузинского искусства, 242–244. Е. Такайшвили датирует роспись XII веком, Ш. Я. Амиранашвили — первой половиной XIII века (в 1929 году) и началом XIV (в 1950 году), Д. П. Гордеев — Палеологовской эпохой. В апсиде изображены Деисус, Тайная вечеря с фланкирующей ее парной композицией Евхаристии и святительский чин, в замковой части свода погрудное изображение Спасителя посреди четырех символов евангелистов и Ветхого Деньми, на подпружных арках медальоны с полуфигурами пророков и предков Христа, на сводах и стенах сцены из жизни Христа, св. Георгия и фигуры святых. Все надписи грузинские.
230 Вывезенные из Убиси иконы хранятся теперь в Гос. музее искусств Грузии в Тбилиси. Они являются ценнейшим материалом для изучения грузинской иконописи, до настоящего времени еще мало обследованной. Это диптих со сценами из жизни Марии, триптих с Успением и фигурами и полуфигурами ангелов и отдельных святых, житийный образ св. Георгия, многочастная деисусная композиция с полуфигурами Христа, Марии, Крестителя, двух ангелов и апостолов, икона с изображением Древа Иессеева, фигур пророков и сцен из жизни Моисея и Иакова. Иконы принадлежат нескольким художникам, чей стиль выдает типичный для позднего XIV века сухой графический характер. Особую близость к росписи Убиси обнаруживают Успение и полуфигуры святых жен на центральной части триптиха (ср. аналогичную композицию в Убиси и полуфигуры св. Ирины и Феклы). Бесспорной грузинской работой XIV века является также триптих, две целые створки которого и фрагмент третьей створки хранятся в монастыре св. Екатерины на Синае (Monumenta Sinaitica, 44–45, табл. 22, 23; Sotiriou. Icones du Mont Sinaï, I, fig. 223, II, 196), а вторая половина третьей створки, вывезенная архиепископом Порфирием, до второй мировой войны находилась в Лаврском музее в Киеве (Петров. Альбом музея Киевской духовной академии, I, 11, рис. 10). Против кондаковской датировки XII веком решительно говорит чисто палеологовский стиль триптиха, указывающий на первую половину XIV века как на время его возникновения.
Все вышеназванные памятники грузинской монументальной живописи образуют грекофильскую группу231. Они возникли под сильнейшим воздействием палеологовского искусства. Но наряду с ними в Грузии сохранились стенные росписи, которые сохраняют прочную связь с местными национальными традициями. В этих памятниках восточные черты получают преобладание и все заимствованные со стороны элементы неизменно подвергаются
переработке в специфически грузинском духе. Трактовка отличается плоскостностью, доминирует графическое начало, отсутствует сложная моделировка карнаций при помощи импрессионистически брошенных мазков, заменяемых сухими короткими линиями, лица имеют грузинский тип, иконография перегружена старыми восточными чертами. Таковы роспись храма св. Георгия в Чуле, исполненная в 1381 году мастером Арсением232, таковы фрески церкви св. Саввы (первая половина XIV века) и церкви св. Марины (конец XIV века?) в Сапаре233, таковы же наконец поновленные фрески церкви Спаса Преображения в Зарзме (середина XIV века)234, несколько выпадающие из этой группы, поскольку в них явственно дают о себе знать характерные палеологовские черты.
231 В эту грекофильскую группу следует также включить росписи алтаря и западной апсиды церкви в Мартвили (ср. главу VIII, примеч. 153) и маленькой церкви в Сори (Рача). Последняя роспись близка по стилю к фрескам Убиси. См.: Амиранашвили. История грузинского искусства, 244–245.
232Е. С. Такайшвили. Монастырь Дчулеби и остатки его стенной росписи. — Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа, XXXV. Тифлис 1905, 104–109; Д. Гордеев. Отчет о командировке в Ахалцихский уезд в 1917 году. (Росписи в Чуле, Сапаре и Зарзме), 12–36; Толмачевская. Фрески древней Грузии, 26–27. В куполе мы видим Вознесение, в барабане пророков, на парусах поясные изображения евангелистов, в апсиде Евхаристию и фриз со святителями и диаконами (роспись конхи погибла), на стенах и сводах сцены из жизни Христа и св. Георгия, Страшный суд, групповой ктиторский портрет, фигуры и полуфигуры святых и иконное изображение Богоматери с младенцем, близкое к типу Умиления. Все фрески, сопровождаемые грузинскими надписями, находятся в плохом состоянии и систематически разрушаются (церковь лишена купола и большинства сводов).
233Е. С. Такайшвили. Сафарский монастырь, его надписи и остатки стенной росписи. — Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа, XXXV, 89–94; Д. Гордеев. Отчет о командировке в Ахалцихский уезд в 1917 году. (Росписи в Чуле, Сапаре и Зарзме), 36–56; Толмачевская. Фрески древней Грузии, 24–26; Амиранашвили. История грузинского искусства, 251–252. В куполе церкви св. Саввы изображено Вознесение, в барабане Богоматерь Оранта, ангелы, апостолы и пророки, на парусах евангелисты в медальонах, в апсиде Деисус, Евхаристия и святительский чин с диаконами, на своде вимы медальон с крестом, на стенах и столбах сцены из жизни Христа, Страшный суд, Древо Иессеево, Чудо Евстафия Плакиды, Явление архангела Михаила Иисусу Навину, ктиторские портреты. Роспись, распадающаяся на разновременные группы, даты возникновения которых еще требуют уточнения, неоднократно переписывалась по частям. В церкви св. Марины мы видим на восточной стене Деисус, апостолов Петра и Павла и четырех святителей, на своде пять евангельских сцен, в люнетах пророка Давида и ктиторский портрет, по углам полуфигуры евангелистов. Все надписи грузинские.
234Е. С. Такайшвили. Зарзмский монастырь, его реставрация и фрески. — Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа, XXXV, 9–11, 40–66; А. С. Славцев. О реставрации древнегрузинского храма в местечке Зарзма. — Труды всероссийского съезда художников в Петрограде. Декабрь 1911 — январь 1912, 1. Петроград [1914], 99–100; Л. А. Мацулевич. О росписи церкви в селении Зарзма. — Там же, 100–101, табл. I–V; Айналов. Византийская живопись XIV столетия, 147–148; Д. Гордеев. Отчет о командировке в Ахалцихский уезд в 1917 году. (Росписи в Чуле, Сапаре и Зарзме), 56–58; Толмачевская. Фрески древней Грузии, 22–23; Амиранашвили. История грузинского искусства, 250–251. В куполе изображено Вознесение, в барабане Богоматерь и пять пророков, на парусах медальоны с евангелистами, в апсиде сидящая на троне Богоматерь с младенцем Христом между двумя стоящими ангелами, Евхаристия, фриз со святителями и диаконами и спящий Еммануил, на своде вимы Лествица Иакова, Неопалимая купина, Божественная литургия и Премудрость созда себе храм, на стенах и столбах сцены из жизни Христа и Марии, Троица, Даниил во рву львином, Три отрока в пещи огненной, групповой ктиторский портрет и многочисленные фигуры святых. Фрески, сопровождаемые грузинскими надписями, реставрированы и частично подновлены художником А. С. Сланцевым в 1903–1904 годах.
От XV века — эпохи вторжения турок и распада Грузинского государства на отдельные княжества — в Грузии почти не сохранилось памятников монументальной живописи. Зато XVI и XVII века богаты целым рядом фресковых циклов, исполненных в чисто местном стиле, где византийские отголоски становятся все более и более слабыми. Эти росписи, выходящие из рамок настоящего исследования, являются ремесленными произведениями. Ни одна из них не идет ни в какое сравнение с фресками раннего XIII века, знаменующими высшую точку в развитии грузинского монументального искусства235.
235 См.: Толмачевская. Фрески древней Грузии, 29–39. Среди грузинских росписей второй половины XIV века следует еще упомянуть интересную роспись светского содержания в церкви Архангела Михаила в Лаштвери (Сванетия). Она украшает наружную стену и изображает эпизод из рыцарского романа Моисея Хонели «Амиран Дареджаниани». Грузинские рукописи XIV–XV веков, исполненные в большинстве случаев в жестком, примитивном стиле, не представляют большого художественного интереса [например, монашеский Сборник А 146 и Цветная Триодь А 25 в Институте рукописей Академии наук Грузинской ССР в Тбилиси (Шмерлинг. Образцы грузинских рукописей, 64–65, табл. XXIV; Амиранашвили. Грузинская миниатюра, 33–34, табл. 74), Джручская Псалтирь Н 1665 там же (Л. Шервашидзе. К вопросу о средневековой грузинской светской миниатюре. Тбилиси 1964; Амиранашвили. Грузинская миниатюра, 31, табл. 67–73) и многие другие]. Об иллюстрированном Астрономическом трактате Казвини XV века, хранящемся в Институте востоковедения Академии наук СССР в Ленинграде (Е-7), см.: Г. В. Алибегашвили. Иллюстрации двух средневековых астрономических трактатов. — СообщАН ГССР, XII 1951 6, 371–374. Н. Л. Окунев описал богато иллюстрированную грузино-греческую рукопись XIV века, хранящуюся ныне в Публичной библиотеке в Ленинграде. Этот манускрипт (01–58) содержит Менологий, евангельские тексты, молитвы и песнопения (Н. Л. Окунев. О грузино-греческой рукописи с миниатюрами. — ХВ, 1912 1, 43–44). Четыре миниатюры данной рукописи воспроизведены у Ш. Рого де Флери (Ch. Rohault de Fleury. La messe. Etudes archéologiques sur ses monuments, II. Paris 1883, pl. CI, СII, CXVI, CDLXXXIX). См. также: Амиранашвили. История грузинского искусства, 253–254, табл. 165. В XVI–XVII веках грузинская миниатюрная живопись подпадает под сильные персидские влияния.
Армянская живопись XIV века представлена большим количеством лицевых рукописей236. Но начиная с этого столетия армянская миниатюра обнаруживает признаки все более усиливающегося упадка. Живший в первой половине XIV века Саркис Пицак (упоминается между 1307 и 1357) — этот не по заслугам прославленный киликийский мастер, подвизавшийся в Сисе, Скевре и Дразарке, — работает в весьма примитивной манере. От Пицака дошло около тридцати подписных иллюстрированных рукописей: часть Евангелия восьми художников в Матенадаране в Ереване (7651), законченного Пицаком в 1320 году, Евангелие от 1331 года в Библиотеке Сан Ладзаро в Венеции (16), Библия от 1338 года в Ереване (Матенадаран, 2627), Евангелие от 1346 года в Библиотеке Армянского патриархата в Иерусалиме (1937) и другие. Большеголовые фигуры, невольно вызывающие в памяти образы каппадокийского искусства, распластываются по плоскости, движение выражено крайне слабо, доминируют жесткие линии и пестрые, кричащие краски. Злоупотребление золотом, чрезмерное обилие украшений, чисто внешнее мастерство сочетаются в миниатюрах Пицака с каким-то бездушием и стереотипностью. Палеологовские влияния не играют здесь никакой роли, как и вообще во всей армянской миниатюре этого времени. Исключением является превосходное Евангелие от 1332 года, миниатюры которого выполнены в смелой живописной манере Григором Сукисьянцом в Сурхате в Крыму (Матенадаран в Ереване, 7664). Зато все чаще начинают просачиваться западные мотивы, исходной точкой которых были многочисленные армянские монастыри в Италии и завезенные в Киликию католическими миссионерами и крестоносцами готические рукописи. К числу таких мотивов принадлежит всплывающая в киликийских и стилистически близких к ним иллюстрированных рукописях готическая схема Распятия с одним гвоздем: Евангелия от 1320 и 1336 года (Матенадаран в Ереване, 7651 и 7650), Библия Есаи Нчеци от 1318 года (там же, 206), Евангелие от 1323 года (там же, 6289), Библия 1314 года с миниатюрами Авага от 1358 года (там же, 6230) и другие. Однако этим западным влияниям не суждено было обновить художественный язык, полностью сохранивший свой национальный характер.
236 См. литературу, приведенную в главе VI, примеч. 120.
Если в XIV веке старые местные традиции получили преобладание даже в Киликии, где они растворили в себе пережитки изящного стиля, который сложился здесь на протяжении XII и XIII веков, то в коренной Армении восточные традиции никогда не переставали играть ведущей роли. Рукописи, созданные в центральной Армении, например Евангелия 1306 и 1316 годов, написанные в селениях Бердак и Азараки в провинции Турберан (Матенадаран в Ереване, 4806 и 4818), поражают своими архаическими формами. Еще примечательнее группа хизанских рукописей, возникших в районе к югу от Ванского озера и сохранивших в девственной чистоте все наиболее примитивное, что таилось в восточном искусстве. Лучшие из них подкупают изумительной яркостью своих чистых красок, могущих поспорить с палитрой Матисса, и очаровательной наивностью композиционных построений. Таковы Евангелие от 1335 года, украшенное Ованнесом из Хизана в пустыне Рос (Матенадаран в Ереване, 6504), Евангелие от 1395 года, украшенное Церуном в Востане (Эрмитаж в Ленинграде, VP-1010) и Евангелие от 1397 года, написанное Рстакесом (Матенадаран в Ереване, 7629). Здесь армянская миниатюра выступает в предельно восточном аспекте. Географическое положение Хизана среди высоких, малодоступных гор изолировало его от внешних воздействий и тем самым способствовало, с одной стороны, большей самобытности художественных форм, а с другой — их чрезвычайной устойчивости.
Благодаря покровительству князей Орбелианов и Прошьянов в конце XIII века были восстановлены многие монастыри Великой Армении. Особой известностью пользовался монастырь Гладзор, с которым связана деятельность Момика (упоминается с 1283 по 1321)237 и Тороса Таронеци из Муша (упоминается с 1307 по 1332). Момик, бывший одновременно живописцем и скульптором, является автором миниатюр трех рукописей: Сборника от 1284 года в Библиотеке конгрегации мхитаристов в Вене (382), Евангелия от 1292 года в Ереване (2848) и Евангелия от 1302 года там же (6792). По сравнению с мастерами круга Тороса Рослина его примитивное искусство знаменует неприкрытый упадок. Об этом же говорят и работы Тороса Таронеци. Украшенные им рукописи —
Евангелие Есаи Нчеци от 1307 года в Библиотеке Сан Ладзаро в Венеции (1917), Библия от 1317 года в Ереване (353), Библия Есаи Нчеци от 1318 года там же (206), Евангелие от 1321 года в Британском музее (Add. 15411), Евангелие от 1323 года в Ереване (6289), Библия от 1332 года в Венеции (1007) и другие — свидетельствуют об основательном знакомстве художника с киликийскими работами. Но, как и у Саркиса Пицака, у Тороса Таронеци наблюдается сильнейшее снижение качества. Киликийские образцы подвергаются им предельному упрощению, граничащему со схематизацией. Опираясь на иконографическую традицию Каппадокии, он работает в грубоватой, жесткой манере, лишенной, однако, той свежести и непосредственности, которые характеризуют творчество мастеров коренной Армении.
237А. Аветисян. О художнике Момике. — ИзвАН АрмССР, общественные науки, 1956 2, 67–82. А. Аветисян, сильно переоценивающий творчество Момика, приписывает ему миниатюры Евангелия 6764 от 1283 года в Матенадаране. К гладзорской школе относится также миниатюрист Аваг. См.: А. Аветисян. Миниатюрист Аваг. — Эчмиадзин, 1961 7, 50–55 (на арм. яз.).
Начиная с XIV века все большее значение приобретают армянские колонии в Крыму, Иране и Италии, где создаются свои школы миниатюры. В Крыму, в Орту-Базаре, подвизается Аваг. Иллюстрированные им рукописи — Евангелие от 1329 года, Евангелие от 1341 года и вставные миниатюры от 1358 года в Библии 1314 года (Матенадаран в Ереване, 7650, 2653 и 6230), в которых неоднократно встречается готическая схема Распятия с одним гвоздем, — недвусмысленно говорят о его основательном знакомстве с искусством Пицака. В Иране работает Мхитар из Ани, чье написанное в Султаниэ, близ Тебриза, Евангелие от 1356 года в ереванском Матенадаране (7740) обнаруживает ряд чисто иранских черт, заимствованных из персидской миниатюры. Наконец в Перудже протекает деятельность Еремии, подражающего в Евангелии от 1331 года из Матенадарана (7628) современным ему итальянским образцам. Все эти факты говорят о том, что с XIV века армянская миниатюра начала утрачивать свою самобытность. Эпохой ее наивысшего расцвета был XIII век, после которого она уже никогда не достигала высокого уровня. Выродившись в ремесло, она не сумела создать в дальнейшем ни одного выдающегося произведения238.
238 Помимо приведенных в тексте рукописей упомяну еще следующие армянские манускрипты XIV века:
Венеция, Сан Ладзаро: Библия 1508, 1319 год (работа Пицака), Библия 1007, 1332 год (работа Пицака);
Ереван, Матенадаран: Евангелие 3722, 1304 год, Евангелие 7645, Евангелие 7456, Евангелие 4813, 1338 год (работа Пицака), Евангелие 7643, 1338 год (работа Пицака), Евангелие 5332, 1357 год;
Ленинград, Эрмитаж: Евангелие V 3–834, 1325 год (Т. А. Измайлова. Армянская рукопись, написанная в Генуе в 1325 г., и ее серебряный оклад 1347 г. — ВВ, XX 1961, 243–258);
Нью-Йорк, Библиотека Пирпонта Моргана: Менологий М 622, 1348 год (работа Пицака);
Париж, Национальная библиотека: Гимнарий arm. 66, 1319 год (работа Пицака);
Тюбинген, Университетская библиотека: Гимнарий МА XII 22, 1316 год.
