Иная картина наблюдается, когда мы переходим к фрескам Македонии и Сербии. В кругу росписей XIII века последние занимают, без сомнения, ведущее место. Сербы сумели насытить строгие византийские формулы фольклорными элементами. Здесь особенно сильно пробивается реалистическая струя, восходящая к народным источникам. Лучшие фрески подкупают непосредственностью выражения, мужественной силой своих образов, широкой живописной трактовкой. Упрощая утонченный язык византийцев, местные художники сделали его одновременно более полнокровным и гибким. Однако и в группе сербских росписей следует разграничивать памятники архаизирующие, связанные с традициями XII столетия, и памятники передовые, предвосхищающие развитой стиль XIV века. В то время как архаизирующие памятники относятся в основном к первой половине XIII века, большинство памятников развитого стиля создано во второй его половине.
Македония продолжает и в XIII веке играть видную роль. Тяготея к Салоникам, она была главным передаточным пунктом в процессе проникновения византийского искусства в Болгарию, Сербию и Россию101. Самые ранние македонские росписи XIII века — это, вероятно, фрески полуразрушенной церкви св. Николая в Мельнике102. По стилю они еще связаны с произведениями Комниновской эпохи, но в иконографии есть уже много такого, что сближает их с передовой группой росписей XIII века. Так, например, под фигурой восседающей на троне Богоматери, украшающей конху апсиды, изображен апостол Петр, представляющий Христу св. Иакова. Этот эпизод дан в одном регистре со святительским чином, нарушая обычную для последнего симметрию. Помимо изображения Вознесения на восточном своде и сцен из жизни Христа и фигур и полуфигур отдельных святых на стенах в церкви св. Николая встречаются еще два редких для столь раннего времени сюжета: Поклонение жертве и Явление Христа Петру Александрийскому.
101 Такая постановка вопроса ни в какой мере не снимает проблему константинопольских влияний, особенно в последней четверти XIII века.
102A. Stransky. Remarques sur la peinture du Moyen Age en Bulgarie, en Grèce et en Albanie. — Actes du IVе Congrès international des études byzantines, II. Sofia 1936, 38–40; Id. Les mines de l'église de Saint Nicolas de Melnic. — Atti del V Congresso internazionale di studi bizantini, II. Roma 1940, 422–427; Ἀ. Ξυγγόπουλος. Παρατηρήσεις εἰς τὰς τοιχογραϕίας τοῦ Ἁγ. Νιϰολάου Μελενίϰου. — Ἐπιστημονιϰὴ Ἐπετηρὶς Φιλοσοϕιϰῆς Σχολῆς Πανεπιστημίου Θεσσαλονίϰης, VI 1950, 115–128. Роспись выполнена по заказу «севаста Владимира, друга и брата Франка» (Франком в начале XIII века греки именовали латинского императора Балдуина Фландрского).
Совсем иными по стилю являются македонские фрески второй половины XIII века. Здесь уже явно дают о себе знать новые веяния. Так, основная роспись церкви св. Николая в селе Манастир, выполненная в 1271 году при императоре Михаиле Палеологе, имеет в себе немало «предпалеологовского»: более пластическое понимание фигуры, более изящные формы103. В ныне погибших росписях двух церквей в Мельнике черты нового стиля еще более явственно выступают на первый план104. В церкви св. Троицы (1287) имелись полуразрушенные фрагменты фресок с изображением Пантократора, Богоматери Оранты с ангелами, отдельных святых и Нерукотворного Спаса. Почти в таком же поврежденном состоянии пребывала роспись церкви Панагии Пантанассы (1289). Над западной дверью была представлена восседающая на троне Богоматерь с младенцем Христом, к которой приближались два ангела с орудиями мучений в руках. На внешней стороне южной стены был расположен ряд композиций: Явление Христа женам-мироносицам, Исцеление расслабленного, Уверение Фомы, Лестница спасения и Древо Иессеево. Легкие вытянутые фигуры, развевающиеся одеяния, свободная живописная трактовка — все эти черты обнаруживают приближение нового стиля. Последний нашел себе отражение и во фрагменте с изображением Сорока мучеников из церкви св. Леонтия в Водоче105. Выполненные в очень широкой живописной манере фигуры мучеников полны движения и экспрессии. Они не образуют, как в искусстве XII века, единую безликую массу. Каждая голова воспринята индивидуально. Обработанная при помощи свободных мазков карнация отличается необычайной мягкостью**.
103D. Koco, P. Miljković-Pepek. La basilique de St. Nicolas en village Manastir dans la région de Moriovo. — Actes du Xе Congrès international d'études byzantines. Istanbul 1957, 138–140, pl. XXIII, XXIV; Id. Манастир. Скопjе 1958; R. Ljubinković. La peinture murale en Serbie et en Macédoine aux XIе et XIIе siècle. — CorsiRav, 1962, 430–431; Ф. Баришиħ. Два грчка натписа из Манастира и Струге. — ЗРВИ, VIII 2 1964, 13–31. Проф. Ф. Баришич первым дал верную расшифровку надписи. Согласно последней, церковь была возведена протостратором Алексеем в 1095 году, а так как затем она пришла в ветхое состояние, на ее фундаментах в 1266 году возведена новая церковь по заказу игумена Акакия. Эта новая церковь была расписана в 1271 году тщанием диакона Иоанна, пригласившего «достойных, способных и превосходных» мастеров (имя диакона Иоанна встречается также в надписи от 1267 года на иконе св. Георгия в соименной церкви в Струге). По стилю фрески церкви св. Николая близки к росписям XII–XIII веков в Кастории. В целом они отличаются консервативным характером. Но среди них имеется группа фресок (архангел Михаил, св. Николай, Деисус, полуфигуры святых), обнаруживающая уже новые черты. Эта часть росписи принадлежит, по-видимому, самому молодому из мастеров.
104P. Perdrizet. Melnic et Rossnno. — BCH, XXXI 1907, 30–35; Diehl, 818; A. Stransky. Remarques sur la peinture du Moyen Age en Bulgarie, en Grèce et en Albanie, 37–38. А. Странски датирует погибшие фрески церкви св. Троицы и Панагии Пантанассы XIV веком.
105Кр. Миятев. Црквата при с. Водоча. — Македонски преглед, 2. София 1926, 49–57; Id. Les «Quarante martyrs», fragment dc fresques à Vodoča (Macédoine). — L'art byzantin chez les slaves, I. Paris 1930, 102–109; N. Okunev. Fragments de peintures de l'église Sainte-Sophie d'Ochride. — Mélanges Ch. Diehl, II. Paris 1930, 126–129; Millet. La peinture en Yougoslavie, I, p. VIII, pl. 14. Помимо Сорока мучеников в церкви св. Леонтия в Водоче сохранились и другие сильно попорченные фресковые фрагменты (два изображения Одигитрии, фигуры святых и архангела, сцены из жизни Христа, Евхаристия, Введение во храм, процессия ангелов и сцены мученичеств). Н. Л. Окунев относил древнейшую из известных ему частей росписи Водочи к XI веку, что представляется мне слишком ранней датой. Вероятно, фрески исполнены в XII веке (к XI веку принадлежит недавно открытый первый слой росписи; см. с. 100).
** О фресках XI века в Водоче см. на с. 100.
Одним из провинциальных центров Македонии была Кастория, на почве которой, по счастливой случайности, сохранилось немало церквей, украшенных фресками. Но отсюда было бы преждевременно делать вывод, что Кастория играла в Македонии значительную роль. Ее росписи, особенно XIII–XIV веков, отмечены печатью неприкрытого провинциализма. Так, например, фрески Панагии Мавриотиссы, относящиеся вероятнее всего к первой трети XIII века, во многом продолжают традиции искусства XII столетия106. Однако всюду сказывается упрощение и огрубление форм. Черты лиц увеличены, складки одеяний утратили тонкую ритмичность за счет усиления геометрического начала. В самом распределении фресок в интерьере храма дает о себе знать тяга к
более примитивным решениям, нарушающим строгую архитектонику и стройность иконографической системы. Так, конху апсиды украшает монументальная фигура восседающей на троне Богоматери с младенцем, которую фланкируют изображения архангелов. И в той же апсиде помещается фриз, где написаны Христос Еммануил в центре и четыре евангелиста по бокам, явно скопированные с миниатюр и по своим размерам никак не согласованные с величественными фигурами конхи. Ниже идет регистр со святительским чином, опять выдержанный в другом масштабе. На стенах размещены сцены из жизни Христа и большая композиция Успения, которая обращает на себя внимание необычным асимметрическим построением. В нарфике находится развернутое изображение Страшного суда. В церкви Панагии Мавриотиссы сохраняются также фрагменты портретов Алексея I Комнина и Иоанна II, сцена Крещения (XII век) и пострадавшая от записей композиция Древо Иессеево, которую С. Пелеканидис, вообще склонный к слишком ранним датировкам, без достаточных оснований относит к XI веку. Основная группа фресок церкви Панагии Мавриотиссы может рассматриваться как явление запоздалого характера, что исключает предложенную С. Пелеканидисом датировку их XII веком. На XIII столетие указывают, помимо стиля, и такие детали как упавшая в обморок Мария в сцене Распятия и реалистический облик ктитора монаха Мануила, чья фигура помещена у ног Богоматери, восседающей на троне.
106Πελεϰανίδης. Καστορία, 26, πίν. 63–86; Demus. Die Entstehung des Paläologenstils, 26; S. Pélékanides. [Дополнительное сообщение к докладу В. Н. Лазарева «Живопись XI–XII веков в Македонии»]. — ХIIe Congrès international des études byzantines. Rapports complémentaires. Résumes. Belgrade—Ochride 1961, 58–59.
Остатки фресок XIII века имеются еще в двух церквах Кастории. В церкви св. Стефана107 сохранились малозначительные фрагменты (фигуры первосвященников Аарона и Захарии, Благовещение, Николай Чудотворец, изображения Анны с Марией на руках и Анны, кормящей грудью Марию), не дающие ничего принципиально нового для понимания искусства XIII века. Много интереснее фрески церкви Панагии Кубелидики, возникшие в третьей четверти XIII столетия108. Хотя формы остаются еще тяжелыми, они приобретают более округлый характер. Это сказывается и в пострадавшей от реставрации полуфигуре Богоматери Влахернской, украшающей конху апсиды, и в фигурах святителей из нижнего регистра апсиды, и в сценах из жизни Христа (Воскрешение Лазаря, Вход в Иерусалим, Вознесение) и Марии (Введение во храм, Успение). Во фресках Панагии Кубелидики есть немало такого, что сближает их с передовой группой сербских росписей второй половины XIII века. Но им недостает свежести и непосредственности выражения, которые так подкупают в произведениях сербской монументальной живописи. Здесь лишний раз убеждаешься в том, насколько опасно стирать грани между македонской и сербской живописью и не видеть при этом их существенных различий, которые стали все более четко намечаться с XIII века.
