Иконография Богоматери

         
с. 19¦ Византия восприняла всецело почитание Богоматери, установившееся на греческом Востоке, в Сирии, Египте и Малой Азии, еще в древнейший период своей истории, в V–VIII столетиях, как о том свидетельствует повсеместная известность Слов, посвященных почитанию Богородицы и ее праздникам: Андрея Критского, Иоанна Дамаскина, Софрония и др., и константинопольских отцов церкви: Иоанна Златоуста, Феодора Студита, Германа патриарха и пр. Праздник Успения Божией Матери стал обычным еще во вторую половину V-го века, как то доказано Узенером, на основании житий Палестинского пустынника св. Феодосия^019-1). Три главных праздника в честь Божией Матери: Рождество Божией Матери, Благовещение и Успение установлены были уже в VII веке^019-2) на всем греческом Востоке и на Западе, и Византия только восприняла все три праздника; Благовещение установлено было даже еще в V веке, а Успение при Маврикии (588–602) отнесено было именно на 15 августа. Зачатие св. Анны стало праздноваться в начале XI века, а в 1166 г. установлено это празднование окончательно, под названием Зачатия Пресвятой Богородицы. В том же 1166 г. при Мануиле Комнине определен на 9-е декабря праздник Введения Пресвятой Богородицы, с. 19
с. 20¦ только в конце XIV века появившийся на Западе Европы. Но рано на Востоке и на Западе установилось памятование его и 21 ноября, прежде всего в церквах Св. Земли, быть может, еще в конце VIII века, а в прочих епархиях Востока в IX веке. Уже в ранней древности Византия установила у себя на 2-е июля празднование честной раки Богоматери во Влахернах, позднее — Положение честной ризы Пресвятой Богородицы, которое на Западе было замещено так называемым Посещением Елисаветы (Visitatio b. M. V.) или, по иконному именованию праздника, — Целованием Елисаветы; почитание этого дня на Западе установлено в Италии в XIII веке и вызвано, конечно, желанием отметит день, ознаменованный местным праздником Византии.

        Восточные месяцесловы^020-1) наглядно доказывают, насколько греческое почитание Богоматери определилось многочисленными праздниками во имя Пречистой Богородицы, установившимися в самой византийской столице с конца V века и обильно умноженными в период ее процветания. Большинство этих праздников оказываются поместными храмовыми или престольными в самом Константинополе; равно, празднования иконам Богоматери почти исключительно ограничиваются ее чтимыми Константинопольскими иконами. Исключения принадлежат только чудотворным иконам Афонских монастырей (из них, однако, большинство не принадлежит древнейшей эпохе и даже должно быть отнесено ко времени упадка и падения Византии) и немногим чудотворным иконам православного Востока и Запада.

        Так мы находим на Январь: (11-й день: празднование Египетской иконе Божией Матери, явление 1060 г.); 21 — Ватопедской на Афоне (807 г. ?); 30 — празднование в храме Божией Матери в Георгии в Пере (?) Константинопольской.

        На Февраль: (5-е — Сицилийской иконе Божией Матери 1092 г. в Мессине); 10 — в храме Божией Матери в кв. Ареобинда в Константинополе; 11 — чудотворной иконе на Керкире и Иверской на Афоне; 16 — Кипрской иконе Божией Матери (быть может, только спискам ее, чтимым в России; празднование есть и на 20 апреля).

        На Март: 12 — Римской иконе Божией Матери (бывшей при Германе патриархе) и 26 — Мелетинской иконе.

        На Апрель: 7 — Византийской иконе (явление 732 г. ?); 11 — перенесение честного пояса Пресвятой Богородицы из Зилы в Царьград в  с. 20
с. 21¦ 942 году; 25 — Цареградской (неизвестно, где именно чтившейся) иконе (быть может, позднейшего времени).

        На Май: 4 — Обновление храма Божией Матери Кириотиссы в Константинополе; 10 — Обновление монастыря Божией Матери в Константинополе; 13 — Обновление ц. Божией Матери Пантаиассы на Лемносе; храма Божией Матери Диакониссы в Константинополе; 15 — иконы Божией Матери на стенах в Константинополе; 22 — храма Божией Матери в кв. Софиан в Константинополе.

        На Июнь: 8 — праздник в храме Божией Матери в участке Сосоении в Константинополе; 15 — там же в участке Марнакия, в храме, построенном в VII веке; 16 — там же в кв. Евдокиан в Стене, в храме XI века; 26 — икона Божией Матери Лиддской (= Римской); 28 — Троеручицы в Хиландаре.

        На Июль: 2 — Положение честной ризы во Влахернах при Льве (457–474); 4 — иконы Галатской; 9 — Освящение храма Божией Матери на Источнике (Пигия); 18 — храма Божией Матери в участке Каллистрата, в Константинополе; 22 — в участке Арматия в Константинополе; 25 — храма в Пагидии в Константинополе; 28 — храма Божией Матери в участке Диакониссы; 29 — в Промоте в Константинополе.

        На Август: 1— иконы Божией Матери Силоамской; 3 — храма в участке Горгианы в Константинополе; 11 — там же, храм Божией Матери Елеусы; 14 — освящение церкви Божией Матери в Константинополе в 1034 г.; 17 — в участке Арматия, там же; 18 — иконы Бoжией Матери Одигитрии в монастыре Мела (или Сумела); 31 — Положение честного пояса Божией Матери в Халкопратийской церкви в Константинополе и Обновление храма Божией Матери в Heopии там же.

        Сентябрь: 1 — Собор Божией Матери в Халкопратийском храме; 3 — иконы Писидийской Божией Матери; 6 — храма в Девтере в Константинополе; 21 — в храме Божией Матери в Петрии, там же.

        Октябрь: 17 — в храме Божией Матери «в Парадизе» в Константинополе, «у св. Мокия»; 18 — Обновление храма Одигитрии; 31 — в xpaме Божией Матери в патриархии Константинопольской.

        Ноябрь: 8 — в храме Божией Матери в участке Протасия, в Константинополе; 19 — Божией Матери Диакониссы, там же.

        Декабрь: 7 — празднование в храме Божией Матери в Кураторах в Константинополе; 18 — Обновление храма Халкопратийского; 24 — в Петрионе, там же; 26 — во Влахернской церкви празднование Положения ризы и 29 — празднование в Халкопратийской церкви. с. 21
с. 22¦

        Литература слов, речей, стихир, канонов молебных, шедшая с греческого Востока, распространилась в Византии во множестве списков и сборников.

        По списку известного Фабриция^022-1), жизнь Божией Матери впервые написал Епифаний^022-2) монах и пресвитер, но именно это жизнеописание, по-видимому, сравнительно мало встречается в рукописях, тогда как Гарле, дополняя Фабриция, в общих выражениях указывает на существование в рукописях различных жизнеописаний Божией Матери, которых расследование и упоминание потребовало бы так много времени и такого особого места в списке, что было бы неудобным заносить их в список. По его словам, в одной Парижской библиотеке имеется 31 кодекс, в которых рассказывается жизнь Божией Матери; о том же свидетельствуют «комментарии» Ламбеция и каталоги других библиотек. Но некоторые из этих жизнеописаний суть, собственно, похвальные слова, излагающие общеизвестные факты жизнеописаний в новой обработке. Такого рода похвальные слова (панегирики), как изданные в его время, так и в рукописях, Фабриций указывает у писателей: Иосифа Вриенния, Прокла — патриарха Константинопольского, Гезихия — пресвитера Иерусалимского, Хризиппа — Иерусалимского пресвитера и Епифания — Кипрского епископа, и в Минеях на 29-е мая.

        О зачатии Богоматери имеются слова: Георгия, архиепископа Никомидийского (творца канонов и современника Фотия патриарха), Иоанна — монаха и пресвитера Евбейского (жившего около 744 года), Льва Мудрого и многих других. Канон Андрея Критского, Георгий в «Богородичных», стихира Германа патриарха.

        Большой ряд слов имеется на праздник Рождества Божией Матери 8 сентября: Никиты Пафлагона, Никифора Григоры, Андрея Критского, Иоанна Дамаскина, Льва Мудрого, Николая Кавасилы, Феодора Младшего — Студийского монаха, Исидора Солунского, Георгия Никомидийского, Прокла Константинопольского, Иакова Кокцинобафского, Епифания Кипрского и, наконец, знаменитого Фотия патриарха. Стихира патриархов Сергия и  с. 22
с. 23¦ Германа, канон Иосифа и Георгия, каноны Иоанна монаха и Андрея Критского, каноны Льва деспота и Феофана.

        На вход Божией Матери во храм 21 ноября, кроме проповеди патриарха Германа, есть слова: Георгия Хартофилакса, Иакова Кокцинобафского, Тарасия — патриарха Константинопольского и Льва Мудрого. Стихиры Георгия и Сергия, каноны Георгия и Василия.

        На Благовещение, начиная со слов Иоанна Златоуста, Григория Неокесарийского и Василия Селевкийского, а также Григория Нисского, следует ряд замечательных слов отцов церкви и писателей VII–VIII и последующих столетий: Андрея Критского, Германа, Софрония, Феодора Студита, Гезихия пресвитера, Николая Кавасилы, Иосифа Вриенния, Исидора Солунского и многих других позднейших проповедников и писателей. Стихиры Андрея Иерусалимского, Космы; канон, составленный из песен Иоанна монаха, Феофана.

        Несколько слов имеется на стояние Божией Матери у креста, начиная с Ефрема Сирийского, Георгия Никомидийского, и кончая Иосифом Вриеннием и Максимом Планудою.

        На Успение или Вознесение Божией Матери древнейшим словом считается неизвестное слово Модеста Иерусалимского патриарха, упомянутое у Фотия и указанное Михаилом Леквиеном к изданию творений Иоанна Дамаскина. Никифор в «Истории» указывает речь Ювенала Иерусалимского. Слово Иоанна Дамаскина издал Леквиен. Затем следуют слова: Андрея Критского, Льва императора, Иоанна Геометра, Исидора Солунского, Каллиста — патриарха Константинопольского, Симеона Метафраста, Германа Константинопольского патриарха — два слова, Мануила Палеолога. Есть также несколько слов апокрифического происхождения, приписанных тому или другому, наиболее знаменитому проповеднику и отцу церкви: так, Дамаскину приписываются три слова, Андрею Критскому — также три или четыре и пр.

        На вход Божией Матери в Святая Святых — слово приписывается Герману патриарху Константинопольскому и другое — ему же. Затем: Иоанну Солунскому и Григорию Паламе, архиепископу Солунскому.

        Слово на праздник во храме Живоносного Источника и о чудесах, там совершенных, принадлежит Никифору Каллисту.

        На Освящение храма Халкопратийского и о почитании его святынь (пояса и других) — слово Германа, патриарха Константинопольского, и другое — монаха Евфимия.

        На Положение честной ризы Божией Матери во Влахернах — Георгия, митрополита Никомидийского (приписывается также Феодору, с. 23
с. 24¦ пресвитеру Великой Церкви). Обретение честной ризы послужило также содержанием для слова неизвестному проповеднику.

        Слово о Нерукотворенном образе Божией Матери, находившемся в Лидде (Диосполь), указывается в баварской рукописи.

        О чуде образа святой Божией Матери в Одигоне неизвестное слово находится в Венской рукописи, указываемой Ламбецием (т. III, стр. 96, № 4, и 97, № 5).

        Имеется сказание о чудесном восстановлении списка образа Божией Матери Римской, заказанного Германом патриархом с древнего оригинала, по преданию писанного евангелистом Лукою (см. Ламбеция, т. VIII, стр. 325). Похвала Божией Матери по случаю освобождения Константинополя во время осады его персами, скифами и другими врагами: слово Антонина, Студийского монаха, произнесенное во Влахернах (Ламбеций, III, стр. 322). Сказание о чудесном избавлении Константинополя Божией Матерью во времена Ираклия от осады персов и аваров см. у Ламбеция, V, стр. 300; VIII, стр. 252.

        В самом начале художественного расцвета Византии мы встречаем и явное предпочтение, оказываемое государственной властью и церковной иерархией, как монументальному образу Спаса Вседержителя в куполах храмов, так и Богоматери с Младенцем на престоле в алтарной нише. Так, при Василии Македонянине (по его жизнеописанию, гл. 79) алтарь св. Софии был украшен образом Божией Матери, держащей у груди своего Сына, без семени зачатого (τὸν ἄσπορον υίὸν ὲπωλένιον ϕέρουσαν), вместе с верховными апостолами Петром и Павлом по ее сторонам. Тема, как мы знаем уже, получила свое начало впервые в египетских храмовых и монастырских росписях. Можно думать, что подобными торжественными изображениями Божией Матери были украшены при Василии и возобновленные^024-1) или заново отстроенные храмы: Халкопратийский на Форуме, Божией Матери Источника, Божией Матери в Сигме (или просто: Сигмы, τὸ Σίγμα), Божией Матери Жезла и в Новой базилике, и отдельные оратории и приделы во имя Божией Матери в портике Маркиана (гл. 80–89), в дворцовом корпусе «Орла» (Ἀετοῦ) — ώραῖον ϰαὶ πάντερπνον τῆς προσευχῆς ίερόν, и возле часовни во имя Иоанна Богослова там же, и, наконец, в местности, называемой Пиги, две молельни во имя и во славу Божией Матери.

        И далее, идя вместе с развитием новой государственной жизни Византии, мы непрестанно будем наблюдать особое внимание, посвященное с. 24
с. 25¦ государями ее и высшими классами столицы, а равно и всем ее населением, почитанию Богоматери (чему ниже приводятся и многочисленные факты), но тем характерно, что это почитание воздается Богоматери главным образом в ее чудотворных и особо чтимых иконах, собранных в столице и ставших ее палладиями. Очевидно, историческое построение византийской иконографии Богоматери должно следовать указаниям народного почитания Одигитрии, Влахернитиссы, Никопеи, Халкопратийской Богоматери и всего ряда византийских, прославленных особым почитанием, иконных типов. Но главным основанием такого построения византийской иконографии Божией Матери является само собою и на первом плане полное тожество ее с русской иконографией Богоматери, которая точно также представляет ряд типов чудотворных и чтимых икон, как то: Печерской, Смоленской, Тихвинской, Коневской, Боголюбской, Владимирской и пр. и пр., и требует того же исторического построения.

        Период процветания византийского искусства отличается, как было уже говорено, подъемом декоративного искусства, в силу которого прежние моленные типы Божией Матери стали занимать места в монументальных мозаических росписях куполов, алтарей и церковных стен. Правда, для полного исторического понимания эпохи у нас мало непосредственного материала: разрушились или уничтожены временем византийские иконы на досках, и сохранились только в кусках драгоценные эмали. Но уже в силу общих исторических указаний мы должны строить историю иконописных византийских типов Божией Матери в связи с эпохой предыдущей, т. е. восточными оригиналами, а также при посредстве западных копий и списков. Так, например, если мы в алтаре собора в Монреале близ Палермо находим изображение Божией Матери, сидящей на престоле с Младенцем перед собой у груди, а по сторонам этой группы читаем в надписи имя Божией Матери Панахранты, то для нас является обязательным следующее историческое построение: 1) некогда существовал греко-восточный оригинал этого изображения в виде моленной иконы, отличавшийся от других ей подобных своеобразным положением Младенца, не сидящего на коленях Божией Матери, но легко удерживаемого у груди ее руками; 2) оригинал или его список почитался в Константинополе, в церкви Божией Матери этого самого имени; 3) уже в декоративной форме образ этот явился, через посредство греческих списков, в мозаиках в Монреале; 4) но рядом с этими декоративными подобиями, тот же образ, с характером моленной иконы и списка с известного чудотворного образа, распространился по Западу и православному Востоку, и его списки мы находим во множестве с. 25
с. 26¦ памятников XI–XII столетий. Таково общее требование нашего построения византийской иконографии Божией Матери в форме отдельных очерков, по чтимым иконным типам, которые мы ниже предлагаем.

        Историческая литература по вопросу о византийских чудотворных иконах ограничивается великими работами Дюканжа, носящими, однако, антикварский характер. Археологическая литература доселе касалась только немногих, наиболее видных типов: Одигитрии, Никопеи, и в общем или поверхностно или, к тому же, ненаучно, как, например, большинство немецких работ^026-1). Исключение составляет обозрение «Изображений Богоматери в произведениях итало-греческих иконописцев», в связи с рассмотрением «их влияния на композиции некоторых прославленных русских икон», изданное Н. П. Лихачевым^026-2) с большим количеством иллюстраций и особенно из области византийских вислых свинцовых печатей, дающих драгоценные схемы типов важнейших чудотворных икон Богоматери, почитавшихся в Византии. Но западная археология доселе держится принятого ею и чуждого исторической науке обще-формального метода рассмотрения памятников византийской иконографии по правилам общей эстетики или произвольных символических толкований.

        К великому сожалению, и здесь приходится начинать с опровержения известного ряда уже выставленных догадок и положении, не основанных на строго-историческом анализе, а подчиненных, с места, особым символическим теориям и совершенно искусственным построениям.

        Во-первых, византийские изображения Божией Матери хотя и представляют часто иконы или образы, тем не менее только в исключительных случаях являются воспроизведением богословских идей, догмы и учения. Подобно прочим периодам и эпохам, византийское искусство шло исторически, т. е. развивая, закрепляя и освещая однажды, еще в древности, принятое изображение, а само изображение имело чаще всего реальную основу и характер, как нами указано уже в обозрении древнехристианской иконографии. Далее, христианское искусство само было в существе историческим, т. е. представляло историческое прошлое, евангельские события и святых первого времени христианства. Потому неверно, будто бы нет с. 26
с. 27¦ в византийском искусстве изображений Божией Матери и Младенца, взятых «из земной жизни». Разве «Поклонение волхвов» не есть событие земной жизни и не легло в основание ранних представлений Божией Матери?

        Во-вторых, историческая постановка нашей темы требует принимать каждый наблюдаемый тип или его вариант, как отдельный факт в византийской иконографии Божией Матери. Мы не можем, правда, утверждать, что каждый тип был иконным, т. е. воспроизведением особо чтимой и известной народу иконы, так как, например, на печатях и монетах, а также и в монументальных мозаиках, могут быть и, конечно, были типы художественного происхождения, изобретенные на данный случай. Лишь тогда мы можем говорить с уверенностью об иконном типе, когда находим его разом на печатях и в иконной живописи какого бы то ни было рода; что же касается особо чтимых и чудотворных икон, то их типы можно угадывать по обилию изображений.

        Отсюда, в-третьих, нельзя, без особых на каждый раз доказательств, смешивать ряд вариантов и типов в одну произвольно установленную нами группу, памятуя, что различные чудотворные иконы могли разниться друг от друга лишь немногими и мелкими чертами, как то мы наблюдаем и в среде русских икон: так, Смоленская Одигитрия, Иверская и Тихвинская иконы, по существу, только варианты одного типа. Нельзя, поэтому, утверждать, что иконописец мог, по произволу, опускать и прибавлять известные детали, чаще всего отличавшие одну чудотворную или чтимую икону от другой, например, диск вокруг Младенца, положение рук Божией Матери, Его держащей и т. д. Если где может быть подобная небрежность, то разве в резьбе монет и печатей, но и тогда обязательно принимать во внимание рисунок, — например, положение рук Божией Матери, так как руки иначе будут держать медальон, а не самого Младенца. Так, на монетах Алексия, Мануила Комнина и Андроника Божия Матерь держит на коленях именно медальон с «головным» образом Младенца, охватывая щиток сверху обеими руками, на монете же Исаака Ангела — самого Младенца, прикладывая левую руку к Его груди, а правую к Его колену.

        Если исследование истории, типов и списков особо чтимых и чудотворных икон должно составить центр и существо византийской иконографии Богоматери, то, казалось бы, восточные чтимые и чудотворные иконы должно было бы поставить во главу угла будущего здания, и их обзор должен предшествовать собственно византийскому материалу. Но мы мало ошибемся, если скажем, что древние восточные иконы, за немногими с. 27
с. 28¦ исключениями, погибли для нас бесследно, вместе со всей средневековой культурой переднего Востока, истребленной азиатским нашествием, ибо пропали не только оригиналы, но и списки древних икон, и только по их воспроизведениям в стенных росписях можно будет, со временем, угадывать их первоначальные композиции. Вместе с падением культуры исчезло былое почитание старины, и современная греческая церковь не держит у себя старых икон даже в складах, на хорах и в ризнице; иконостасы же этих церквей, крытых по деревянным стропилам и облепленных жалкими постройками, горят, вместе с церквами, почти так же часто, как русские деревни. Даже в Синайском монастыре большинство старых икон относится к XVI–XVIII столетиям, как и на старом Афоне, в Метеорах и греческих монастырях. Всюду, куда проникала торговля и промышленность, взамен древних иконных композиций появились сначала византийские иконы, затем итало-критские, позже ново-греческие и русские, до последних изделий православной иконописи. Только в глухой и отдаленной Нубии и Абиссинии еще можно рассчитывать встретить совершенно неожиданно древнейшие иконные переводы, передаваемые коптским огрубелым кустарным мастерством. Наконец, главным препятствием для пользования древне-восточными оригиналами является современная неизвестность христианского Востока и того, что он у себя сохраняет.

        Таким образом, если, напр., для Св. Земли и Сирии мы имеем сведения об иконах Саиднайского^028-1) монастыря, Белемендского в Бейруте^028-2), Каломони^028-3) на Иордане, то археологические данные имеются только для Саиднайской иконы (см. ниже) и дополняются только через византийский материал. Большинство католических храмов Божией Матери в Сирии и Св. Земле не восходит ранее крестоносцев: в Кармиле, Тире, Сидоне, в Мантара, Мохалле и пр.

        Греция если в древнейшую эпоху и восприняла восточную иконографию, то в эпоху византийскую заменила ее целиком.

        Множество церквей и монастырей Греции во имя Божией Матери, очевидно, происходят от наименования чтимых или чудотворных икон, — или местных в оригинале, или же в списках византийских икон, с. 28
с. 29¦ поставленных в иконостас храма; но от многих этих икон уцелело только имя церкви, а большинство остаются нам пока неизвестны. Начнем с Афин: Панагия Горгоепикоос — она же Афиниотисса (почитавшаяся и в Константинополе, см. ниже), известного нам перевода; ей была посвящена малая Афинская метрополия; по преданию, храм существовал уже в VII веке и имел монастырь во имя Николая Чудотворца; Панагия Капникарея, — объясняется «закоптелою» чтимою иконою Божией Матери; Панагия Пантанасса, монастырь, основанный в XIII веке, вероятно, в честь списка иконы этого имени; Панагия Спилиотисса, в скалах Акрополя, но, вероятно, в честь известной чудотворной иконы того имени в Пелопоннесе; Панагия Кандили у памятника Лизикрата; Мегали Панагия (быть может, образ Божией Матери «Знамения»); Панагия εἰς τὴν πέτραν. Далее, Панагия Властика, Мироспорица, Мариниотисса, Пантелеуса, Фанеромена, Сотера и пр. в Греции известны только по именам. Григорович-Барский (изд. Пал. Общ., II, стр. 268) видел в Пелопоннесе, в монастыре Мега Спилеон, чудотворный образ Египетской Богоматери и описывает ее так: «Божия Матерь сама едина, кроме Христа, с простертыми руками, как молящаяся»; по нашим Подлинникам, Египетская икона Божией Матери явилась 11 января 1060 года. Храм Божией Матери Паригоритиссы в Арте также, вероятно, обязан своим именем чтимой иконе Божией Матери.

        В Малоазийских монастырях от нас еще скрыты многие списки древних икон и, быть может, также именно древневосточного происхождения, перенесенных сюда из Сирии, Египта, с Кипра; большинство их однако должно принадлежать византийской и новогреческой эпохе. Такова особо замечательная для нас и высоко чтимая икона Божией Матери в монастыре на горе Мела, близ Трапезунта (о которой см. ниже). Никифор Каллист сообщает об иконе, обретенной в Смирне, внутри кипариса. Каппадокийские фрески воспроизводят, вероятно, некоторые местно чтимые иконы Божией Матери (о чем см. ниже).

        Икону Божией Матери (19×23) в скевофилакии монастыря Иоанна Богослова, изящную и весьма древнюю, проф. А. А. Дмитриевский^029-1) считает ктиторскою, вкладом преподобного Христодула 1093 года, и относит к X веку.

        Много старых и древних греческих икон сохранили греческие острова Архипелага, Адриатики (Корфу), отчасти Крит и особенно Кипр, но все эти памятники, доныне только мельком упоминаемые с. 29
с. 30¦ путешественниками, нуждаются хотя бы в поверхностном археологическом осмотре, чтобы между иконами Божией Матери выделить древние восточные и византийские от позднегреческих. Многие из чтимых островных икон стали моленными (Скопиотисса, Киккская и др., см. ниже) и, подобно русским, распространены в разновременных списках по греческим церквам и в частных домах. Наиболее древние переводы должны были сохраниться, однако, лишь на менее посещаемых торговлею и более близких к Востоку островах, как, например, Патмос, Кипр.

        На Кипре наш знаменитый паломник В. Григорович-Барский указывает в монастырях и церквах ряд чтимых икон Божией Матери, которые требуют археологического обследования и точных снимков, для того чтобы можно было о них сколько-нибудь судить. Таковы, например: Божия Матерь Апсинфиотисса (изд. Пал. Общ., II, 247), «полынная», по новому толкованию греков и переводу Барского, или «полинковая», ибо ветхая икона Божией Матери обретеся прежде создания монастыря в пещере, «кущем полинним зарослой»; Божия Матерь Ахиропиит (список Нерукотв. Образа Божией Матери) в монастыре этого имени на морском берегу, около веси Лапидос, близ бывшего града Ламбуса (II, 251); Божия Матерь Энглестра (II, 276), великолепный храм; Παναγία τῶν ζαλαϰιῶν — монастырь; Παναγία τοῦ ἱεράϰου или τοῦ ὰράϰου, с легендой об охоте, ястребе в купине и находке в ней иконы (названа у Барского, III, 302, Божией Матерью «Ястребской», чудотворная икона); Παναγία τῶν ϰαϑάρων = «Богородица Чистительна», по переводу Барского, потому так наименованная, что образ ее, там находящийся, «очищает болезненные очи» (III, 254) — объяснение по рефлексу, ничего не имеющее общего с древним историческим именем; монастырь и храм Божией Матери Киккской — главная святыня острова Кипра (имя, по Барскому, от горы); Панагия Махера, с чудотворным образом Божией Матери этого имени, будто бы от того получившегося, что на иконе был привешен кем то нож (явно, нож привесили, для подтверждения имени), монастырь же основан был Исаакием Далматом: «образ чудотворен, мал, в долготу и широту яко лакот един, Богорорца едина, кроме младенца, аки молящаяся, с простертима рукама, до пояса исписана»; монастырь Агиa Напа, «си есть святая пещера», в которой найден чудотворный образ Божией Матери; малый монастырь Божией Матери ποδύϑου (?), с храмом, расписанным в 1502 году, по надписи в храме; монастырь Божией Матери Синди, «причастен Богородице Кикку», древний, с богато украшенным в древности храмом; монастырь Божией Матери Скуриотиссы, по переводу Барского — Ржавной (III, 259); близ с. 30
с. 31¦ высочайшей горы острова Кипра Троодос находится два монастыря: Божией Матери Трикукки и Троодитиссы; оба монастыря были некогда посвящены во имя Божией Матери Киккской (τοῦ Κύϰϰου); первый малого размера, второй также зело мал, но сохраняет саму чудотворную икону (III, 291), прикрытую камнем, здесь упавшим и не убившим отрока, а потому почитаемым вместе с иконою.

        Однако, из всех упомянутых им икон Барский подробнее говорит только о главной святыне Кипра — образе Божией Матери Киккской, принесенном в древности, во время правления «некоего дукса», из Константинополя, «иноком пустынножителем Исаиею». «Слишится же, прибавляет Барский, яко на некоем необичном древе, и несписанна художеством нинешних времен, но инимь, некиим воском и мастихою изобра-женна, о чесом испитания известного нест, ибо вся покровенна ест сребром, кроме лица и единого на персех малого оконца, лобызания ради, лице же всегда есть покровенно катетасмою драгоценною, и глаголют общий народ, яко никогда же ни от кого зрится… в время бездождия возносят верху гори святую икону, и откривают лице, и чудотворит дождь шумен. Образ той на правой руце держит Христа. Глаголют же,… яко есть списание св. ев. Луки и есть едина от трех первих и главнейших икон, именуемая гречески ἐλεοῦσα, си есть милостивая». К этому Барский добавляет, что прочие две иконы ев. Луки: Одигитрия «и донине в Цариграде обретается», вторая — ἡ αἰγύπτια в Пелопоннесе — в Мега Спилеон. К сожалению, даже современная критика не может принять ни одного данного во всем этом сочинении греков, переданном у Барского: Киккская икона итало-критского происхождения, не ранее XIV–XV века, а имя Елеусы давалось многим иконам Божией Матери по произволу. Одно достоверно, что и доселе икону не открывают никому, и потому неизвестно даже, насколько точно она воспроизводится ее многочисленными списками.

        Несравненно больше материала для византийской иконографии Божией Матери доставляют иконы Афонских монастырей, нами ранее кратко рассмотренные и подлежащие ниже более подробному обследованию (с исправлениями и дополнениями). Здесь мы кратко заметим лишь то существенное обстоятельство, что главное большинство этих икон относится уже к эпохе процветания Афона в XV–XVI столетиях, число же икон Божией Матери византийского происхождения сравнительно невелико.

        Напротив того, чтимые и чудотворные иконы Грузии, без исключения, все относятся к непосредственным спискам главнейших византийских нкон; таковы: Гелатская и Хахульская в Гелатском с. 31
с. 32¦ монастыре, Цилканская близ Мцхета, Анчийская и Бертская в Тифлисе, Мартвильская в монастыре этого имени; равно и многие иконы, доселе сохраняемые в храмах и монастырях Грузии, дают ближайшие и более точные данные о византийских оригиналах, чем позднегреческие их списки.

        Сведения о Константинопольских чудотворных и чтимых иконах Богоматери даются частью в истории тех храмов древней столицы, в которых эти иконы или появились, или были помещены, как прославленные, или находились временно для общественного поклонения, и такая связь икон и храмов фактически многими случаями ясно подтверждается. Однако, эта связь в большинстве случаев представляется чисто внешней, или, в собственном смысле слова, случайной и в нашем специальном вопросе может вести к значительным ошибкам в исторических соображениях. Кроме того: так как большинство Константинопольских храмов разрушилось, не оставив после себя никаких следов или следов, доступных расследованию, то мы в своих суждениях об этих церквах, по-видимому, навсегда будем ограничены только историческими о них известиями. Между тем, этого рода известия, сообщаемые по разным случаям летописцами и хроникерами и передаваемые от одного летописца другому, в качестве побочного материала и сторонних подробностей, имеют и сами по себе второстепенный интерес, и в глазах летописца мало нуждаются в проверке. Таким образом, многие сведения, заимствуемые нами у историков, верны только филологически, в смысле повторной передачи одних и тех же текстов, но совершенно неверны в качестве исторических фактов. Так, например, если хроникер IX столетия сообщает нам о том, что Варда, отправляясь в поход, пришел в церковь «Одигов» на поклонение, то это одно известие не дает еще права заключать, что в этой церкви уже была в то время икона Одигитрии, и мы можем этим сведением воспользоваться только потому, что существование этой иконы удостоверяется другими разнообразными свидетельствами для той же эпохи. Отсюда очевидно, как относительно мало можем мы почерпнуть для археологии из летописных известий и как велик процент ошибок при буквальном следовании летописным текстам. И тем не менее, пользование этими текстами необходимо, в виду крайней бедности самих памятников, как необходимы также и общие выводы и известные археологические построения на основании этих же текстов, не смотря на большой процент ошибок, потому что, только благодаря подобным построениям, может установиться исторический интерес к разрозненным доселе предметам. Отсюда понятно, что предлагаемый ниже перечень константинопольских церквей, сделанный
с. 32
с. 33¦ на основании Кодина и свидетельств, собранных Дюканжем, должен иметь значение только предварительной справки, за которой, еще неизвестно когда, последует настоящее археологическое исследование.

        По свидетельству некоего анонима (которого, впрочем, время в точности неизвестно), в древнем Константинополе, который можно было бы назвать «городом Божией Матери», преобладающее число храмов было посвящено именно Пречистой Деве: «трудно было бы, — говорит он,— указать общественное место, или царское здание, или монастырь, или даже жилище знатного человека, где бы не было храма или часовни во имя Богоматери». Во всяком случае, это свидетельство должно относиться к эпохе процветания византийской столицы в IX–XI столетиях^033-1). Из этих церквей многие были необыкновенно древними, тогда как другие появились незадолго до падения Цареграда. Если мы предположим, что треть этих храмов, с течением времени, прославилась чтимыми иконами, то вряд ли сделаем крупную ошибку, так как известность церквей и зависевших от них обителей и монастырей была тесно связана с почитанием в них какой-либо местной святыни. Весь вопрос, конечно, во времени или в периоде этой известности, определяемой «явлением» святыни.

        Рассматривая, на этом основании, церкви и храмы древнего Константинополя, при помощи списка, составленного в алфавитном порядке Дюканжем^033-2), с дополнениями к нему, какие оказывается возможным ныне сделать из списков, составленных М. Гедеоном^033-3) и Скарлатом Византием, а также из русских паломников, мы не будем, на первых порах, выделять из них те церкви и храмы Богоматери, о которых пока не знаем, существовали ли при них или нет особо чтимые или чудотворные иконы. За тысячу лет существования Византийской столицы, множество чтимых икон возникало в различных церквах ее, иногда по нескольку в каждой; множество приносилось с Востока; большое число было перенесено во времена иконоборства в восточные и западные провинции Византийской империи: иные были разрушены, другие перенесены на Запад и в Рим, а на их место поступали списки и варианты этих списков, или, под тем же именем, иконы иного перевода и типа. Словом, в наших исторических обзорах Константинопольской древности и ее святынь, необходимо прежде всего принимать во внимание условия с. 33
с. 34¦ бразования этого города, историю его вековой жизни и значение больших катастроф, на его долю выпадавших. Мы уже имели случай ранее разъяснять, насколько основание и первое устройство столицы, выполненное по римскому образцу, отличалось декоративностью и непрочностью всякого рода ее зданий. Излюбленная форма, взятая для большого христианского храма, в виде базилики с деревянной крышей, наклонна к разрушению и пожарам. Но храмы эти если и были местами торжественных собраний в праздники, то наименее были местами культа. Как известно, в четвертом и даже в пятом столетиях местами христианского почитания и моления продолжали быть не собственно храмы, но так называемые мартирии — места погребения мучеников и молельни (oratoria). Мартириев в древнейшем Константинополе не могло быть особенно много^034-1), а затем, за редкими исключениями, они не могли иметь ближайшего отношения к Богоматери. Поэтому, на первое время перевес выпадал на долю молелен, и только впоследствии, благодаря целому ряду Константинопольских архиепископов, происходивших из разных областей Востока, началось перенесение с Востока, в шестом столетии по преимуществу, его святынь и мощей и устройство над ними усыпальниц, вызывавших почитание местных икон. Молельни или моленные дома сосредоточивались в домах знатных людей, владельцев значительных участков в столице, далее в общественных и правительственных зданиях и местах, а также в торговых пунктах, на базарах и рынках. Находясь в постоянной зависимости от всяких перемен, молельни столь же легко исчезали, перестраивались, заменялись новыми храмами, но всякая перестройка их может свидетельствовать о появлении в этой молельне чтимого образа или принесенной святыни.

        Затем, на пространстве тысячелетней истории, храмы и молельные дома меняли не раз свои имена и народные прозвища, и, кроме того, чтимые иконы различных церквей также получали свои особые названия. Наконец, что должно было зачастую иметь свое место в истории византийской иконописи, списки чудотворных икон и даже варианты этих списков, переходя из одного храма в другой, меняли свои имена или получали особые прозвища, в качестве прославляющих икону эпитетов. Так, например, если мы на свинцовой печати с изображением Богоматери читаем имя Васиотиссы, а между тем видим перевод иконы Божией Матери с. 34
с. 35¦ Нерукотворенного Образа, то, конечно, возможны разные заключения, но на первом месте должно быть соображение, что мы находим здесь чтимый тип Божией Матери Нерукотворной, как взятый в качестве «ходового» или ставший местным. Если, далее, на свинцовой печати вокруг образа Божией Матери читается имя Божией Матери Кириотиссы, а мы знаем, что в Константинополе существовал храм Божией Матери Кира (τὴν ὑπεραγίαν Θ. Τὰ Κύρου), который, по преданию, был построен патрицием Киром при Феодосии Младшем^035-1) (эпоха сомнительна: вернее, что храм был в квартале имени Кира), то мы должны считать этот тип местным. А так как тот же самый тип Божией Матери находим в чудотворном образе Божией Матери Никопеи, хранившемся, как знаем из византийских источников, в одной из дворцовых часовен, то прежде всего должны считать обе иконы списками или одна другой (которой — неизвестно) или третьего, пока неизвестного, образа.

        В предлагаемом ниже списке является задачею в кратчайшей форме перечислить церкви и храмы Константинополя во имя Божией Матери, с краткими указаниями о них общехронологического характера:

        1) Храм Божией Матери в монастыре Божией Матери Аврамитов (см. № 52) — он же Нерукотворенного Образа Божией Матери.

        2) Храм Божией Матери Агиосоритиссы. См. храм Халкопратийской Божией Матери.

        3) Храм Божией Матери «Аэта» в Великом дворце: часовня, названная так по возвышенному месту (?) над Босфором; времен Василия Македонянина или Льва Мудрого.

        4) Монастырь Божией Матери Акритской (τοῦ Ἀϰρίτα); по указаниям М. Гедеона, существовал с IX по XVIII столетие.

        5) Монастырь Божией Матери Амальфитянской (в Галате); позднейшего времени (не ранее XIII века), монастырь латинян.

        6) Базилика Божией Матери «Амолинты», постройки Ирины Палеолог 1401 г.

        7) Базилика Божией Матери «Ареобинда»; по словам Кодина (стр. 92), а также других историков, постройки Петра, известного магистра и куропалата, в участке этого же имени, с купелью (τὸ λοῦμα), пристроенною при Юстине в кв. Хаскиой. Храм Божией Матери^035-2) Ареобинда был, по-видимому, диакониею, так как академик Шлюмбергер издал даже печать^035-3) с надписью: σϕραγὶς τις (sic) παναγιας Θε(οτοϰου) τῆς с. 35
с. 36¦ Διαϰονίσσης τοῦ Ῥεοβίντου. Но на основании этого не следует отожествлять этот храм с храмом Божией Матери Диакониссы, бывшим в квартале близ Софии (см. ниже), так как диаконий в Константинополе могло быть много.

        8) Базилика Божией Матери Арматийской (или Сарматийской); известна по Минеям, под 17 августа.

        9) Храм Божией Матери Артаки (Θεοτόϰου Ἀρτάϰης); известен только по свидетельству Феофана.

        10) Базилика Божией Матери Ахиропиитиссы (см. Божию Матерь Нерукотворенного Образа).

        11) Базилика Божией Матери Варангиотиссы; монастырь, относимый по грамоте к 1361 году, позади алтаря св. Софии^036-1).

        12) Храм Божией Матери Вассиотиссы, построенный патрицием Вассом; времен Юстиниана, упоминается в IX веке. Что в храме, построенном префектом претория при Юстиниане Вассом (см. Муральта под 527 г.), была чудотворная икона, о том свидетельствует печать, изданная в Сигиллографии Шлюмбергера на стр. 547 и 723 (не Кассиотисса, но Васиотисса). У Кодина же (De aedif., p. 90) сказано: τὰ δὲ Βάσσου ἀνήγειρε Βάσσος πατρίϰιος, ἐπὶ τῆς βασιλείας Ἰουστινιανοῦ τοῦ μεγάλου, ἔχων αὐτοῦ ϰαὶ τὸν ἴδιον οἶϰον. Однако, тип Божией Матери здесь не отличается от ее Нерукотворенного Образа.

        13) Храм Божией Матери Виглентия, в квартале этого имени. Князь П. П. Вяземский^036-2) сближал этот храм с русскою «Вихленскою» иконой Божией Матери времен Юстиниана (Codinus, p. 108).

        14) Храм Божией Матери Вланки, в местности этого имени; возможно, что это один из храмов Божией Матери, известный под другим названием.

        15) Влахернский храм. См. ниже.

        16) Храм Божией Матери в Вуколеоне, близ дворца этого имени или в самом дворце.

        17) Храм Божией Матери в Георгии (в Галате).

        18) Храм в Гоноратах, построенный патрицианкой Юлианой при Юстиниане.

        Церковь Божией Матери в Гоноратах (ἐν τοῖς Ὡνωράτοις) Савваитов думал возможным приурочить к храму св. Богородицы, указанному с. 36
с. 37¦ Антонием (стр. 160, прим. 240) «во Исингасе граде, где у написанного на стене св. Иоанна выросло из чела «трояндофилов (= розы) цвет» и стояло то знамение «крестообразно до Коньстянтина и Елены» (= 21 мая). По имени епарха V века.

        19) Монастырь Божией Матери Горгоепикоос, упоминаемый в 1349 году, но, по Гедеону, неизвестно, где находившийся, а по карте Мордтмана — близ Псаматии.

        20) Храм Божией Матери Дафни, вероятно, во дворце этого имени, упоминаемый Константином Порфирородным в 1 главе (стр. 7), под именем «первозданного храма». Возможно, что именно этот храм назывался Божиею Матерью «Сигмы», но близости своей к этой части Великого Дворца, так как о Божией Матери «Сигмы» тоже передавали, что храм был построен при Константине Великом.

        21) Храм Божией Матери в Девтере (?).

        22) Храм Божией Матери «Диакониссы». По словам Кодина и историков, храм построил патриарх Кириак, во времена Маврикия (582–602), и будто бы потому, что этот патриарх жил там, еще будучи диаконом, а сестра его была там же диакониссою. Возможно, что храм этот, ведший свое начало от св. Олимпиады и отожествляемый ныне с мечетью Календер-Джами, был в то же время посвящен св. Олимпиаде и имел придел во имя Иоанна Богослова. В Константинополе праздновали и обновление этого храма, — по преданию, тем же патриархом в 606 г., 28 июля и 19 ноября. По-видимому, так же назывался квартал, весь участок «Диакониссовых», где был храм Иоанна Богослова, как это указывается в сводном месяцеслове под 15 февраля (Сергия Полн. месяцесл.). Но Антоний Новгородский показывает храм Иоанна Богослова «близ святой Софии», а Кодином храм указывается в связи с храмом Нерукотворенного Образа, в числе построек св. Константина.

        23) Храм Божией Матери «Евергетиды» или Благотворительницы, иначе «Севастократориссы», построенный Василием Протасекретом в XI веке или, по Гедеону, Павлом монахом в 1048 году. По указаниям пути Антония Новгородца, храм находился поблизости Золотых Ворот, в юго-западном углу Константинополя: «А оттоле св. Богородица Вергетри метохие: и ту же во церкви стоит посох железен со крестом святого Андрея апостола». Антоний сообщает, что в этом монастыре жил Савва Сербский, а он, по житию, много жертвовал в него. Зосима также знает монастырь Вергетис, «идеже лежит Феодосия девица»; о последней подробно говорит Стефан. По Константию, ныне Гюль-джами. По Александру, монастырь, по-видимому, назывался Кирмарта, у других — с. 37
с. 38¦ Герамартис. Храм и монастырь основаны были в 1048 г. Павлом в загородном участке^038-1). О кресте апостола Андрея, вернее — знаке креста, вырезанном на камне и помещенном затем в церкви Ирины, рассказывает Кодин, с добавлением известной легенды о том, как Андрей учил затем на пристани в портике, который назывался рогатым, потому что на колонне стояла статуя с четырьмя рогами на голове; к ней прибегали обуреваемые страстью ревности мужья Византии, ибо, в случае верности подозрений, статуя трижды оборачивалась. Чудотворная икона Божией Матери Евергетиды пользовалась большою славою в Византии.

        24) Храм во имя Божией Матери «Евгения» с приютом; по Кодину (стр. 77), времени Феодосии Великого.

        25) Храм Божией Матери Евураниотиссы (в кв. Евуны или Евура-нии, Уараны, близ Великой Церкви). Возможно, что храм Божией Матери этого имени тожествен с храмом Божией Матери ἐν τοῖς οὐρανοῖς, a этот храм, в свою очередь, отожествляется Д. Ф. Беляевым с церковью Божией Матери, построенной царицею Вериною (Οὐερίνα-Βερίνα), супругою Льва Великого.

        26) Храм Божией Матери «Елеусы». В латинских актах называется S. Maria Misericordiae.

        27) Храм Божией Матери Животодательницы или Жизнедательницы — ζωοδόχου, известен с 1329 года.

        28) Храм и монастырь с источником во имя Божией Матери Живоносного Источника, за сухопутными стенами Византии, в окрестностях города (ἡ ἁγία πηγή). Об иконе того же имени см. ниже.

        29) Храм Божией Матери Жезла; по Кодину, тот храм, куда положен был на хранение жезл Моисея, принесенный в столицу (Codinus, р. 102–3). Антоний Новгородский видел жезл во дворце Вуколеона в Великой церкви, у св. Михаила, и в тех же палатах: «палица Моисеева, ею же море разделил и люди проведе сквозе не, а фараона потопив в море со Египтяны: той же посох и рог (Самуилов) окован со драгим камением». Возможно, что небольшой храм Божией Матери Жезла был где-либо в Великом дворце, но самый жезл принесен был, вероятно, уже при Константине Порфирородном; М. Гедеон полагает, что храм этот существовал только в воображении Дюканжа.

        30) Храм Божией Матери в Иерии или Гиерии и Гереоне, построенный Юстинианом, не известен, но был великолепным зданием (ныне кв. Фенер-бахче). с. 38
с. 39¦

        31) Храм Божией Матери Иерусалимской, называвшийся, по-видимому, «Новым Иерусалимом», в западном конце Константинополя, а быть может, и за стенами его, и связанный некогда с древним храмом во имя Живоносного Источника^039-1).

        32) Храм Божией Матери «Каллии» (по списку Гедеона). Зосима (стр. 62) сообщает о женском монастыре «Повасильясе»: «ту лежит св. Калия белица, а муж бе ее богат и гостил по морю 3 лета, она же бе от юности мудра, и богобоязлива и милостива и раздая имение без мужа все, муж же ее пришед и замучи ю… и бе дал ей Господь исцеление: хромии и больнии гробу ее бьют челом и исцеляются». Монастырь Каллии относится ко времени Льва Философа и, очевидно, отличается от храма Божией Матери Калея или Калия.

        33) Храм Божией Матери Каллистрата (в участке этого имени).

        34) Храм Божией Матери Карпиана, о коем Кодин (стр. 90) сообщает, что храм был построен патрицием Карпианом, во времена Константина Погоната.

        35) Храм Божией Матери «Карабитцин» или Кораблика, построенный Михаилом, сыном иконоборца императора Феофила. Об этом храме Кодин (стр. 80) сообщает целую легенду, как при Феофиле жила вдова, имевшая большой корабль (кумпарию); его оттягал у вдовы Никифор препозит, и шуты в цирке таскали кораблик, а клоун пробовал проглотить его, тогда как другой над ним насмехался, говоря, что он не может проглотить такой маленький кораблик, а вот Никифор глотает большой; таким образом дело было открыто, Никифор был брошен в огонь, и на месте дома вдовы построена будто бы церковь. Легенда отзывается явным сочинением, а название церкви следует сопоставить с известною церковью в Риме св. Марии Доминики или Кораблика (della Navicella), построенной в 817 г.; находящийся на площади этой церкви мраморный кораблик построен папою Львом X по образцу одного сохранившегося от древности кораблика, бывшего вотивным приношением людей, спасшихся от кораблекрушения.

        36) Храм Божией Матери Кастелиотиссы, по-видимому, позднейшего итальянского происхождения, в Галате, и упоминается в конце XIV века.

        37) Храм Божией Матери Кехаритомены (Благодатной или Благословенной), женский монастырь, построенный Ириною, женой императора Алексея Комнина (1081–1118) (устав или типик). Антоний с. 39
с. 40¦ Новгородский о нем говорит: «а у Благовещения святыя Богородицы Роман певец лежит». Зосима упоминает, что в монастыре «Сехаритоменит лежит Иван Дамаскин». Находился по близости монастыря Филантропа, в Девтере.

        38) Храм Божией Матери Кириотиссы; по Кодину (р. 107), «храм Пресвятой» (ὑπεραγία); его принято отожествлять с храмом Божией Матери τὰ Κύρου. Храм Богородицы Кира построил Кир, патрикий и эпарх, при Феодосии Младшем, заведовавший постройкой сухопутной стены, которую он строил на две стороны; в народе Кир был настолько любим, что тот громко требовал его возвышения, и царь, узнавши это, сделал его митрополитом в Смирне. Храм существовал до позднейшего времени и был связан с монастырем, а прославился чудотворной иконой Божией Матери Кириотиссы (см. ниже), о чем много свидетельств указывает знаменитый Дюканж.

        39) Храм Божией Матери в Контариях. По словам Кодина (стр. 85), «в том месте, где ныне храм св. Феклы, по прозванию Контария, говорят, была некогда гора и произошла тут битва; Константин Великий построил здесь храм Божией Матери, а Юстин, ставший императором из куропалатов, его расширил, украсил и посвятил св. Фекле».

        40) Храм Божией Матери Короны; неизвестный храм, существовавший с X века, близ цистерны Аспара.

        41) Храм Божией Матери Кристалла или Льда. Кодин (стр. 119) сообщает, что название это дано было храму потому, что император Лев Макела, проезжая там на лошади в зимнее время по гололедице, дал месту это название. Можно сличить с древней церковью в Риме во имя Божией Матери, о которой рассказывалась подобная же легенда (храм Марии Великой), и с другой тамошней церковью во имя Марии «Снежной» (S. Maria della Neve).

        42) Храм Божией Матери Кувукуларии.

        43) Храм Божией Матери Куратора; по Кодину (стр. 105), построен Вериною, женой Льва, по образу гроба Господня, а по Минеям — близ Тавра.

        44) Храм Божией Матери Лива (ἡ μονὴ τοῦ Λιβὸς), построенный Константином Ливом при Льве Философе и возобновленный в конце XIII века; ныне Демир-джилар-меджиди; туда делали выходы императоры 8 сентября, на день Рождества Божией Матери. Известен был нашим паломникам XIV века и впоследствии под именем «Теотокос», у Александра — « Липеси». с. 40
с. 41¦

        45) Храм Божией Матери Мавромолитиссы. Ныне Черный мол, называется Кара-таш, у Румели-Кавака. Храм был закрыт в 1713 г., когда икона Божией Матери Мавромолитиссы была перенесена в храм Таксиархов.

        46) Храм Божией Матери Мартинаки или Марнакия (в Докианах), с монастырем, который Кодин (стр. 106) относит ко временам Михаила Пьяницы и Василия Македонянина; то же, что церковь и монастырь Кирмарта, Кир-Марта, о котором дьяк Александр сообщает: «в монастыре Царицыном, еже именуется Кирмарта, есть от мощей св. Ивана Милостивого, Марии Клеопове, апостолове сестре, святой Ирины, Феодосии мученицы, что рогом козьим заклали ю во святой Софии». Зосима: «и ту близ (монастыря Божией Матери Липеси) есть монастырь Герамартас: ту лежит Мария Клеопова и Иван Воиник». Церковь Кирмарта картографы помещают близ Пантократора.

        Типик Софии знает храм Божией Матери: πέραν ἐν τοῖς Μαριναϰίου. С другой стороны, в том же типике упоминается: τοῦ ἁγίου Ἰωάννου Θεολόγου ἔνδον τοῦ σεπτοῦ οἴϰον τῆς παναγίας Θεοτόϰου ὲν τοῖς Μαριναϰίου. О связи же храма Божией Матери с церковью Иоанна Богослова см. §§ 1, 10, 52.

        47) Храм Божией Матери «Мирелея». Кодин сообщает (стр. 108), что на месте двух Мирелеев истекло миро и было много случаев излечения чудом Божией Матери, откуда и самое имя храма; он восстановлен при Романе (920–943). Ныне в кв. Вланка Будрун-Джами.

        48) Храм Божией Матери Неа или «Новой церкви», построенный Василием Македонянином, во дворце, во имя Божией Матери и Архангела Михаила. О храме и его украшениях существует слово патриарха Фотия и описание в биографии императора. Мозаический образ Божией Матери в алтарной нише этой базилики должен был послужить образцом для многих других храмов; судя по словам Фотия, это был образ Божией Матери «Оранты».

        49) Храм Божией Матери Митрополита, близ дворца, а затем в VII веке в Петрионе.

        50) Храм Божией Матери «Надежды отчаявшихся» (Контоскалион).

        51) Храм Божией Матери в Неории, указываемый в Минеях.

        52) Храм Божией Матери Нерукотворенного Образа, о котором Кодин (De aed., p. 111) сообщает, что этот «храм и храм св. Иоанна Богослова» построены были Великим Константином. По указанию К. Порфирородного, именно этот храм назывался «Аврамитским монастырем». с. 41
с. 42¦

        Конст. Порфир. в Церемон., I, 96, ed. Bonn., p. 438: εἰς τὴν μονὴν τῶν Ἀβραμιτῶν τὴν λεγομένην ἀχειροποίητον τῆς Θεοτόϰου. Монастырь был по пути или близ Золотых ворот, но, очевидно, вне их, так как сюда вступил Никифор, когда вышел на берег, и отсюда уже, надев шубу (бобровый скарамангий) и сев на лошадь, поехал в Золотые ворота. Между тем известен ораторий во имя Иоанна Богослова в Великом Дворце, построенный Василием Македонянином (его биография, гл. 90), по пути к Фару, и связанный с дворцом мраморным портиком. Был ли здесь только особый придел во имя Божией Матери или целый храм, трудно понять, но панегирист Василия вряд ли мог доходить до такого преувеличения, чтобы называть придел χορηγὸν ϰαὶ δημιουργὸν, τὸ πρωτεῖον и пр.

        53) Храм или церковь Божией Матери Никопейской во дворце, указываемый Никифором Григорою (см. ниже).

        54) Храм Божией Матери Одигитрии с известной чудотворной иконой (см. ниже).

        55) Храм Божией Матери «Октагона», по имени здания Великого Дворца близ Халки, в виде восьмистороннего, или с восемью нишами, здания, в котором (по Кодину, стр. 83) размещались учители книжного знания (διδάσϰαλοι πάσης γραϕῆς), призывавшиеся в совет императорами при известных случаях, «когда без их согласия ничто не предпринималось; из них избирались патриархи и архиепископы, многие вплоть до времен Льва Исавра, который будто бы всех этих ученых, с ним не соглашавшихся, сжег вместе со зданием, в числе 15-ти, по званию бывших монахами». Образ Божией Матери «Октагона» известен в печатях.

        Что разумелось под именем «Богородицы Октагона», известной пока лишь по малоизвестной вислой печати^042-1), — особая ли церковь в Константинополе или же в Антиохии, или это был придел в здании Октагона (библиотека и помещение для собрания дидаскалов πάσης γραϕῆς, род Академии Наук и Словесности)^042-2), сказать с определенностью пока нельзя, тем более, что для печати взят тип Одигитрии.

        56) Храм Божией Матери Павсолипы (Παυσολύπη) — «Утоления печали»; монастырь, упоминаемый в 1401 году. Храм Божией Матери в Пагидии, близ Нового Эмвола (портика). Монастырь и храм Божией Матери «Палеологов», ранее во имя великомученика Димитрия. с. 42
с. 43¦

        57) Храм Божией Матери Паммакаристы или Всеблаженной; построен в XII веке с монастырем; впоследствии патриаршая кафедра, а ныне мечеть Фетхие-джами; монастырь был построен сестрой Алексея Комнина Марией Дукеною и имел чтимый образ.

        58) Храм Божией Матери Панагия; храм и монастырь, ныне Божией Матери Мухлиотиссы близ Фанара, возобновленные Марией Палеолог, Монгольскою (Могульскою) царицею, в 1351 году, под именем монастыря «Панагиотиссы».

        59) Храм Божией Матери Панахранты или Пренепорочной, сохранившийся доселе, по мнению исследователей Константинопольской древности, в современной мечети Фенари-Иеса; упоминается в XI веке; мужским монастырем.

        60) Храм Божией Матери Пантанассы, построенный Исааком Ангелом перед латинским завоеванием. В нем особенно праздновалось Успение Богоматери; о нем же иеродиакон Зосима сообщает, что он находился по близости монастыря Спаса Милостивого за св. Софией, стоявшего на морском берегу, где был чудотворный источник под церковью: «женский монастырь, зовомый Панданасый: и ту есть часть от страстей Христовых, и от риз и от крови, и от власов Пречистыя. И ту стоит великий монастырь Юрия Монтана». В виду близости к Спасу Милостивому и храму Георгия в Манганском дворце, нужно думать, что монастырь Пантанассы находился недалеко от Великого Дворца. Стефан Новгородец указывает монастырь «недалече» от Панахранты и также сообщает: «ту бо лежат замчены Страсти Господни, на двое разделены». Храм имени Божией Матери Пантанассы в Мистре построен был в 1428–1455 гг.; другой храм этого имени находился на острове св. Гликерии, в заливе Никомидии.

        В Мистре^043-1), где был храм того же имени, образ Божией Матери в абсиде представляет, быть может, копию чтимого образа в Константинопольском храме, но тип Божией Матери на престоле, с Младенцем, является обычным типом Кипрской и Печерской Божией Матери.

        61) Храм Божией Матери Парадиза; храм и монастырь, находившиеся, по-видимому, за церковью св. Мокия вне города и за Влахернами. Возможно, что имя этого храма передавалось по-русски именем «Богородицы в раю» и стояло в какой либо связи с некоторыми иконографическими типами Божией Матери.

        62) Храм Божией Матери Патрикия или Патрикии за св. Софией, с. 43
с. 44¦ о-видимому, древнейших времен: вероятно, постройка Петра Патрикия, прославившегося под этим именем.

        63) Храм Божией Матери Перивлепты, с монастырем; один из самых известных и популярных храмов, построенный при Романе Аргире (1028–1034). О монастыре и чудотворной иконе см. ниже. Известен в латинских актах под именами S. Maria Pulcra (pulchra) и Formosa.

        64) Храм Божией Матери ἐν τῶ περιτειχίσματι, близ Форума. По мнению М. Гедеона, так назывался древний храм Божией Матери «Пангимниты», известный также по латинским источникам^044-1).

        Храм Божией Матери в Петала.

        65) Храм Божией Матери в Петрионе, в участке этого имени, известном доселе и обязанном своим именем Петру Патрикию. По Гедеону, может быть тожествен с храмом «Митрополитов».

        66) Два храма Божией Матери во дворце в Пигиях, построены Василием.

        67) Храм Божией Матери на острове Плати.

        68) Храм Божией Матери в Промунте.

        69) Храм Божией Матери в Проохфах, возобновленный Юстинианом.

        70) Храм Божией Матери Протасия, времени императора Юстина II (665–578). См. Codinus, p. 75. По Гедеону — сомнительное имя.

        71) Храм Божией Матери Понолитры. По словам Кодина (стр. 91), Пресвятая Богородица Понолитрия была наименована так потому, что там великие исцеления совершались и многим разрешались скорби (тожественна с храмом Павсолипы?).

        72) Храм Божией Матери Психосостры. В месяцеслове под 26 мая празднуется Иоанну Психаиту, исповеднику при иконоборцах. В Константинополе же была местность Психа или Псифа, о которой говорит Кодин. Иоанн Исповедник был игуменом в монастыре Богородицы «Психа» и чествуется 25 мая. По-видимому, здесь произошло смешение народного прозвища «Псифа» — участка, где была мозаическая мастерская, с подобозвучащим именем монастыря Божией Матери Психосостры. Этот последний монастырь упоминается в любопытном документе, данном от имени Петра Кало, венецианского доминиканца, с описанием истории перенесения мощей Иоанна Милостивого в Венецию, из храма на с. 44
с. 45¦ «прекрасной» площади, где был монастырь Перивлепт. См. икону Божией Матери Психосостры в Охриде в Македонии (Македония, табл. VI).

        73) Храм Божией Матери Сигма. По Кодину, построен сперва Константином, затем Юстинианом; после великого землетрясения, бывшего при Василии Македонянине, храм совершенно разрушился, при чем будто бы погибли все, в нем бывшие. Находился в Шестистолпии (τῶν ἓξ μαρμάρων), у западной стены столицы, в том месте ее выступа, которое образовывало подобие греческой буквы этого имени.

        74) Храм Божией Матери в Списках (ἐν Συϰᾶις) в Галате; по Гедеону — храм «Елеусы».

        75) Храм Божией Матери в Софианах — близ Софии или Великой церкви, где однако паломниками столько показано церквей во имя Божией Матери, что нельзя было бы угадать, какой именно храм специально под этим именем разумелся.

        76) Храм Божией Матери в Сосфении, в участке этого имени на Босфоре.

        77) Храм Божией Матери в Стеносе; загородный монастырь, построенный в XI веке, супругою Романа IV Евдокиею; находился по направлению к Семибашенному замку.

        78) Храм Божией Матери Сфоракия. Кодин знает храм этого имени, посвященный Феодору Стратилату, а Гедеон сближает с монастырем Божией Матери Вассиотисы, находившимся ἐν τοῖς Φωραϰίου.

        79) Храм Божией Матери «Тритона» (εἰς τὸν Τρίτωνα), на морском берегу.

        80) Храм Божией Матери Урвикия, построенный патрицием и стратилатом времен Анастасия Дикора (491–519) и, вероятно, перестроенный Юстином (Codinus, De aed., p. 77), близ Стратигия.

        81) Церковь Божией Матери по прозвищу «Фароса» или «Фарской» — маячной, находившаяся по близости от «фара», т. е. маяка, и стоявшая на краю холма, на площади (ἡλιαϰὸν τοῦ Φάρου), возвышающейся над мраморным морем, и внутри стены, опоясывавшей Великий Дворец византийских императоров; была построена Константином Копронимом (741–755). Кроме своего местного названия, храм имел и прозвище: Θεοτόϰος и οἰϰοϰυρά^045-1). Как придворная церковь, храм Фарской Божией Матери был богато украшен, о чем сообщает и Константин Порфирородный и позже много подробностей ризничий этой церкви в XIII веке, с. 45
с. 46¦ Николай Месарит. Там же находилось много различных святынь и мощей, и самым любопытным свидетельством об этом является заметка у Антония Новгородского^046-1): «Се же во царских златых полатах: крест честный (т. е. частица Животворящего Древа), венец (терновый), губа, гвозди; кровь же лежаша иная; багряница, копие, трость, повой святыя Богородицы и пояс и срачица Господня, плат шейный и лентий, и калиги Господня; глава Павлова и апостола Филиппа тело, Епимахова глава, и Феодора Тирона мощи, рука Иоанна Крестителя правая, и тою царя поставляют на царство; и посох железен, а на нем крест, Иоанна Крестителя, и благословляют на царство; и убрус, на нем же образ Христов (Нерукотворенный Образ, перенесенный в 944 году); и керемиде две («святое Чрепие» или две черепицы с отпечатком Нерукотворенного Образа), и лоханя Господня мороморана, и другая лоханя меньшая мраморяна же, в ней же Христос умыл нозе учеником; и креста два велика честная. Се же все во единой церкви в малей, во Святей Богородицы». Если не считать ошибкою или запамятованием того, что пояс Божией Матери находился, несомненно, в Халкопратийской церкви и, стало быть, вне дворца (хотя возможно и в настоящем случае перенесение святыни в церковь Фарскую), то мы имеем здесь весьма точный перечень святынь этой церкви. Прибавим, что один из великих крестов был, по преданию, крестом Константина Великого.

        82) О Халкопратийском храме и иконе Божией Матери см. ниже.

        83) Храм Божией Матери на острове Халки, во имя Божией Матери Панмакаристы или Панахранты, основан в 1431 году.

        84) Храм Божией Матери Харсианитской или «Новая Перивлепта», позднейшего времени.

        85) Храм Божией Матери в Хрисополе, основанный в 594 году; по Гедеону, назывался Θ. τοῦ σϰουταρίου.

        86) Храм Божией Матери Хрисопигийской в Пере или Галате.

        87) Храм Божией Матери Хрисопорты, за Золотыми воротами, с приделом Диомида.

        88) Храм Божией Матери Ферапиотиссы или Исцелительницы; в местности Терапия на Босфоре (см. ниже, Божию Матерь Одигитрию). Из византийских источников (актов патриархата) известно было о существовании (под 1401 г.) иконы Божией Матери Ферапиотиссы, почитавшейся в предместии Константинополя на Босфоре (ныне по-европейски Терапия), неизвестно, где именно: в особом ли храме, или монастыре с. 46
с. 47¦ (в VIII веке был там дворец). В недавнее время найдено на обломке бронзовой рипиды (шестикрылой формы) и издано^047-1) изображение этой древнечтимой иконы, с именем ее, относящееся к  XIV или даже XV веку, которое, прежде всего, ясно показывает, что под именем Ферапиотиссы почитали список Одигитрии.

        89) Церковь Божией Матери «Теотокос», существующая поныне, но обращенная в мечеть, есть, по-видимому, та же церковь Божией Матери «Лива».

        90) Храм Божией Матери на Форуме, построенный Василием Македонянином.

        Наконец, М. Гедеон приводит несколько церквей и монастырей Божией Матери, построенных разными лицами: Феодором Дукою, Михаилом Азами, магистром Георгием, Гулиотом севастом (во имя Божией Матери τῆς ἀϰαταμαχήτου) и Михаилом Мономахом, в XIII и XIV веках.

        Крупное историческое значение имели и сами цареградские святыни, которые некогда были в Константинополе и собирали около себя в различных «прикупных раках» и народ и властей города. По сведениям латинян, захвативших византийскую столицу в 1204 г., там в разных местах были: посох Божией Матери, сандалии, одежда, власы, пояс, венец, головное покрывало, млеко (ныне в Латеране в Риме), слезы, часть ложа, часть покрывала, часть от гроба, часть пелен, но при этом в разных документах все эти предметы именуются разно^047-2): как то обыкновенно бывает во-первых с хищниками, а во-вторых с чужеземцами, латиняне многое здесь напутали. Подобная же путаница местностей, имен, святынь и сведений о них состоялась и при завоевании крестоносцами Иерусалима, но тогда латиняне не грабили и не делили добычи по кускам. Здесь, напротив, грабеж имел место, и потому историк лучше сделает, если не будет верить всякому латинскому свидетельству на слово.

        Косвенно мы многое узнаем о цареградских святынях, относящихся к Божией Матери, из Константина Порфирородного^047-3), по случаю с. 47
с. 48¦ праздничных царских выходов в храмы Божией Матери и на места, где хранились ее святыни. Из этого церемониала Константина мы уже в первой его главе узнаем, что когда императоры совершают выходы в Великую церковь, следовательно, при всех торжественных случаях и крестных ходах, то, пройдя из внутренних покоев в золотой триклиний, владыки идут предварительно в «первозданный храм Пресвятыя Богородицы», берут свечи, там молятся, переходят в часовню Св. Троицы, поклоняются там мощам, выходят в баптистерий и т. д. Иными словами, прежде чем совершать самый выход в Великую церковь, они творят поклонение святыням, находящимся во дворце, при том в его главной части: Дафни, содержавшем различные церкви, часовни и святыни. Так бывает на Пасху, на св. Пятидесятницу, на Преображение, на Рождество Христово и на Крещение. На день же Рождества Богоматери бывает выход на форум, к Константиновой колонне; там совершается лития, а после того владыки идут в храм Божией Матери Халкопратийской и приносят вклад (апокомбий) на св. престол, вступают в придел св. Раки и приносят там свой венец, принимают от патриарха «благословения» св. просфоры и т. д. Иные выходы царские направлялись также и в другие дворцовые церкви, как-то: храм Богородицы Жезла Моисеева, Пресвятой Богородицы Фарской (в канун праздника пророка Илии и в иные праздничные дни) и пр. Крестные ходы патриархов с народом и царские с синклитом совершались в определенные дни и в Богородичные праздники в храм Халкопратийской Богоматери и Влахернской, а также в храм Божией Матери Диакониссы — в праздник Благовещения, если он выпадал на понедельник пасхальной недели, когда совершался крестный ход (или въезд) в храм св. Апостолов, находившийся по близости этого храма.

        Много объяснений греческим известиям находим у Антония Новгородского, подробно перечисляющего Богородичную святыню, на местах им виденную. Так, в царских златых палатах Антоний (стр. 86) видел: повой Святыя Богородицы и пояс^048-1). Что касается первого, то позднейшие паломники его знают под именем скуфьи, латиняне же или его совсем не знают, или называют ошибочно. Повой соответствует точно малороссийскому очипку, а его форму и употреблявшуюся для него материю видим часто на византийских иконах Божией Матери. с. 48
с. 49¦ Перечислив затем целый ряд святынь, Антоний прибавляет: «се же все во единой церкви в малей во святей Богородицы». Согласно с Савваитовым и следуя указаниям текстов, эту церковь Божией Матери мы должны отожествлять с Фарскою. Но, очевидно, не в ней были положены пояс и повой Божией Матери, а потому показания Антония надо принимать условно, т. е. его перечень является обобщением виденных им святынь. Действительно, у него же далее, при упоминании о Влахерне (стр. 96), сказано: «в той же церкви есть риза святыя Богородицы и посох ее сребром окован, и пояс ее во прикупной раце лежит». По мнению Савваитова, последующие, указанные Антонием, святыни относятся к Халкопратийскому храму Божией Матери, и потому у Антония или в его списках произошла в данном месте путаница, причем риза Божией Матери, находившаяся во Влахернах и долженствовавшая быть упомянутою или при описании Влахерн или даже и при упоминании об них (как то имело место здесь), повлекла за собою (вероятно, уже в списках) перечень Халкопратийских святынь.

        Антоний же видел в монастыре Пантократоре доску, «на ней же положен бысть Господь, егда сняша его со креста и тогда святая Богородица плакала, осязавши тело Сына своего и Бога, и шли слезы ея на доску ту и суть белы видением, аки капля вощаныя: и та доска лежит во Понтократаре монастыре». Стефан Новгородец сообщает, что доска привезена царицей Еленою. Дьяк Александр, что на ней несли Спасителя ко гробу. Игнатий — что Пречистые слезы на ней вообразились, а Зосима — что на доске «слезы Богородицы и до ныне знати».

        Антоний видел и различные чтимые иконы Богоматери: в св. Софии (1 л.)* икону пресвятой Богородицы, держащую Христа, в того Христа жидовин ударил ножем во гортань, и изошла кровь; а кровь же Господню, изшедшую из иконы, целовали есмя во олтари малом.* Там же: и от того же (малого) олтаря недалече мироносица поют; и стоит пред ними икона велика Пречистыя Богородицы, держащи Христа; и шли слезы от очию ея на очи Христа Бога нашего (5 л.). Во святей же Софеи у олтаря на правой стране, ту есть моромор багрян и ту… поставляют царя на царство. И по странам того места есть место отражено медию и да на не человеци не воступают, но то место целуют народи: на том бо месте молилася святая Богородица к Сыну своему и Богу нашему за род християнский; то же видел святый поп в нощи, страж нощный. В царском Большом Дворце Антоний поклонялся и чудотворному образу Одигитрии (7. б): И иных святых мощей много во златых полатах целовали же есмя, и образ пречистыя с. 49
с. 50¦ Богородицы Одигитрия, юже святый апостол Лука написал, иже ходит во град и Пятерицею в Лахерную святую, к ней же Дух святый сходит. В монастыре Пантократора (8 л.): доска, на ней же положен бысть Господь, егда сняша его со креста, и тогда святая Богородица плакала, осязавши тело Сына своего и Бога, и шли слезы ея на доску ту и суть белы видением, аки капля вощаныя; и та доска лежит во Понтократаре монастыре.

        Последующие русские паломники^050-1) передают также много сведений о святынях и чтимых иконах Богоматери в Царьграде, как, например, Стефан Новгородец (около 1350 г.) об иконе Одигитрии (см. ниже), о чуде от пояса св. Богородицы (чудо мафория, омоченного в море при нападении Персов) и о Влахернах, идеже лежит риза и пояс и скуфия, иже бе на главе ея была, а лежат во олтаре на престоле. Тот же паломник сообщает любопытное сведение о совершавшейся инкубации больных у мощей св. Феодосии девы, мученицы времен Льва Исавра (726–730 гг.), за иконопочитание «закланной рогом козьим»: ту есть монастырь женский во имя ея, при море. Есть же чудно вельми створяется в монастыре во всякую среду и пяток, аки в праздник, множество мужей и жен подавают свещи, и масло и милостыню; ту же множество людей лежит больных, на одрех, различными недуги одержимых, принимают изцеления, и входят в церковь, а иных вносят, и ложатся пред него по единому человеку; и иже кто болит, и абие здравие приемлет^050-2). Монастырь этот, хранивший мощи Иоанна Милостивого, Марии Клеоповой и Феодосии, по указанию паломника Зосимы, звался Герамартас, у Александра — Кирмарта (см. выше), а по Зосиме — Вергетис, т. е. Божией Матери Евергетиды.

        Иеромонах Зосима, посетивший Царьград в 1420 г., видел в Софии образ Богоматери, «беседовавший с Мариею Египетскою», и в монастыре икону Одигитрии, творящей чудо «во всякий вторник», и посетил женский монастырь во имя Божией Матери Пантанассы (Панданасый) — «и ту есть часть… от риз и от крови и от власов Пречистыя», и Влахернскую церковь, где «лежат честная риза и пояс святой Богородицы», и монастырь Иоанна Предтечи («Продром»), где множество святынь «и власы Пречистыя». Как сказано выше, Зосима показывает мощи с. 50
с. 51¦ Феодосии девы в монастыре Вергетис, а в монастыре Герамартас только мощи Марии Клеоповой и Ивана Воиника.

        Помимо всех перечисленных храмов, церквей, молелен и часовен во имя Божией Матери, ее почитание сосредоточивалось также в различных церквах во имя св. Анны и посвященных Богородичным праздникам, но особенно росло это почитание Богоматери, благодаря многочисленным чтимым и чудотворным иконам ее, находившимся в других церквах столицы. Так, в Апостольской церкви Игнатий Смольянин, в 1389 году, по свидетельству Никоновой летописи, ходивший в Царьград и видевший его святыни, между прочим, упоминает: «таже (в Апостольской церкви) поклонихомся образу пречистыя Богородицы, иже явися св. старцу в пустыни» (П. С. Р. Л. XI, 99). По его же свидетельству, близ «гроба пророка Даниила» (у Романовых ворот) «ту есть церковь св. Богородицы (= Влахерны); тоже чюдодействует в Пяток Страшной преславно. Есть бо в ней икона св. Богородицы, писание Луки Евангелиста». Это та же Одигитрия, которой Игнатий поклонялся по близости в м. Хора.

        Но были еще и другие, оставшиеся нам неизвестными, иконы Божией Матери, о которых вовсе не говорят наши паломники, принужденные перебирать десятки других важнейших святынь Цареграда. Так, например, Беседа о святынях Цареграда, изданная Л. Н. Майковым (Сборн. Отд. Русск. яз. и Слов. Имп. Акад. Наук, LI), сообщает: «От столпа же поидохом по Великой улицы к Правосудом. Есть направе церковь мирская, ис тои церкви выходит икона святая Богородица во всякое воскресение да велика чудеса створяет, болным подает исцеление».

        Помимо всех, упомянутых выше, в списке, церквей и храмов во имя Божией Матери, в Константинополе одновременно могли быть ее чтимые иконы, обозначаемые общими эпитетами и хвалебными именами: Пресвятая, Мать Слова, Яже в Небесах, Врата Слова, Владычица, Пречистая, Всехвальная или Всепетая, Превыше святых, Отроковица, Дева, Царица, Сострадательная, Покровенная, Утешительница, Милостивая, Благодетельница, Христа Родшая, Преславная, Пречестная, Ширшая Небес, Непорочная, Осиянная, Спасительница мира и т. д., как можно видеть из следующего списка греческих эпитетов Богоматери на свинцовых вислых печатях: ΠΑΗΑΓΙΑ, МНТЕР TOΥ ΛOГOV, H EN OVPANOIC, ПΥΛН TOΥ ΛОГОΥ, ΔΕCΠΟΙΝΑ ΠΑΝΑΓΝΗ, ΠΑΝΥΜΝΗΤΕ, ΥПEРАГIА, КОРН, ΠΑΡΘΕΝΕ, ANACCA, ΠANOIKTIPMON, OKTAΓΩNOC, ОΔНГНТРΙА, ΘΕОСКЕΠАСТОС, ПАРНГОРIТIССА, ΕΛΕΟVСА, EΥEPГETICCA, АГIOСОРIТIССА, AXEIPOПOIHTOC, с. 51
с. 52¦ XPICTOTEKOVCA, KVPIOTICCA, ПEPIΔOΞOC, AΘHNIΩTICCA, TIMIOTEPA.

        Словесные риторические сравнения Богоматери с Неопалимой Купиною, Живоносным Источником, уже в древности давшие основание местному почитанию, а отсюда иконописным типам, послужили образцом позднейшим средневековым уподоблениям: трону Соломонову, благодатному или новому небу, благоуханному цвету, звезде пресветлой, нерушимой стене, лествице юже Иаков виде, вратам рождшим всех человеков (по Иезекиилю), жезлу из корене Иессеева прозябшему цвет (по Исаии), звезде Валаамом предсказанной (IV Числ, XXIV, 17–19), звезде боготечной, утробе божественного воплощения, огнеобразной колеснице Слова, Иерусалиму горнему, горе Божией (Пс. 67). Еще Кирилл Александрийский в Похвальном Слове Пресвятой Марии Богородице именует Марию Богоматерью, Девственною Матерью (Παρϑενομήτωρ), светоносною, сосудом незапятнанным, матерью и рабынею, ибо Сын ее восприял образ рабский, сокровищем мира, голубкою чистою и пр. и пр., в песнопениях же древнейшей эпохи Мария именуется «Матерью Света» и пр. Но весь подобный риторический арсенал сооружался уже в XIV–XV веках, причем, как увидим ниже, главная работа по распространение и художественному воспроизведению аллегорических образов и подобий принадлежит христианскому Западу, а не Византии. Византийские аналогии, особенно обращающие на себя внимание в лицевых рукописях (приложение к Смирнской рукописи Физиолога), относятся также к позднейшей эпохе, в большинстве к XIV веку.

        Важнейшею святынею Византии был мафорий или риза Пресвятой Богородицы. Имя мафория — μαϕόριον происходит от народного сокращения ὠμοϕόριον = наплечник, как то указал еще Дюканж^052-1), на основании свидетельств о мафории или омофоре Божией Матери, хранившемся во Влахернском храме, и надписи иад частью мафория Божией Матери, находящейся в серебряном реликварии Трирского монастыря св. Николая Чудотворца и принесенной из Цареграда в 1207 году. Древнейшею формою мафория был, по-видимому, только наплечный плат, небольшой платок на плечи (он же и на голову) — ϰεϕαλῆς περίβλημα, как видно по текстам, сопровождающим латинскую форму этого названия — mavors^052-2). Но впоследствии, как видим из памятников и как с. 52
с. 53¦ знаем из многочисленных текстов, собранных у того же Дюканжа в его греческом словаре^053-1), мафорий явился женскою одеждою — γυναίϰειον ἱμάτιον, ἐσϑής περιστόλια, родом пеплоса, но служил в то же время и головным покрывалом, следовательно, был длинным куском ткани, покрывавшим голову и фигуру почти до колен. Наш покров вполне соответствует такой одежде, и потому хранившийся во Влахернах и виденный Андреем Юродивым в руках Божией Матери мафорий и был наименован покровом задолго до того времени, как явился праздник «Покрова Богоматери».

        Всего вероятнее, что в раннюю христианскую эпоху, именно в IV–V веках, ношение мафория явилось на Востоке принадлежностью диаконисс, вдов и посвященных дев, затем перешло в обычный женский костюм, как наиболее приличное одеяние матроны, и перенесено было с сирийского Востока на Запад, составив типичное одеяние Божией Матери и святых жен в искусстве.

        Целый ряд свидетельств, правда, относящихся все к одному и тому же случаю нападения Симеона Болгарского на Константинополь при Романе Лакапене, указывает нам на высокое почитание мафория^053-2), утвердившееся к IX веку в Византии. Известно также свидетельство о чуде, совершенном при посредстве св. мафория во время нападения русских при Михаиле на Константинополь. Мафорий должно отличать от повязки или повоя Богоматери, который из Иерусалима был перенесен затем в Константинополь, где и видел его наш Антоний^053-3). Тот же Антоний, перечислив все святыни, сохраняющиеся «в златых палатах», упоминает затем, что он там прикладывался и к образу Пречистой Богородицы Одигитрии, которую написал апостол Лука и которая «ходит с. 53
с. 54¦ во град и пятерицею в Лахерную святую, к ней же Дух Святый сходит. В той же церкви (т. е. во Влахернской) есть риза Святыя Богородицы и посох ее сребром окован, и пояс ее во прикупной раце лежит». Остаются малоизвестными прочие святыни Богородичные, хранившиеся в Византийской столице: повой, пояс, ручник, власы; возможно, что эти святыни рано были перенесены на Запад целиком или частями, как был, например, переносим мафорий или риза Богоматери (voile, chemise de la Vierge в Шартрском соборе со времен Карла Лысого, части пояса в Ватопеде, Трире, Зугдиди и пр.). Повой есть чепец или, точнее, очипок, — плат, повязывающий голову по волосам, скуфья у Стефана Новгородца (но во Влахернах лежавшая, тогда как у Антония повой и пояс находятся в Халкопратиях), соответствующая понятию vitta (а не velum, как переводит Риан в передаче русских текстов), то есть та самая тонкая (шелковая из муслина, полосатая) повязка по волосам^054-1), которая всегда точно изображается на византийских иконах Богоматери. с. 54
 ¦