* Статья опубликована: X научные чтения памяти Ирины Петровны Болотцевой: Сборник статей. — Ярославль, Аверс Пресс, 2006. Стр. 144–160.
© Ярославский художественный музей, 2006
© Юрьева Т. В., 2006
Дмитрий Семенович Стеллецкий — имя для культуры русской эмиграции знаковое. С его деятельности начинается история православного иконописания в русском Зарубежье, с его именем связывают возрождение русской иконописи в эмиграции в начале ХХ в. Ему принадлежит исполнение первого иконостаса и росписей в церкви Сергия Радонежского Сергиева подворья в Париже.
Несмотря на безусловную известность художника за рубежом, в среде русской эмиграции, на его родине его имя открывается лишь сейчас. Революционные катаклизмы начала ХХ в. не прошли бесследно для судьбы Д. С. Стеллецкого. Творчество Д. С. Стеллецкого пока еще мало изучено, сами произведения художника рассеяны по друзьям и коллекционерам. Ряд его работ находится в России, но лишь некоторые из них опубликованы, а большинство ни разу не было представлено зрителю (см. Приложение 1).
Первая публикация, связанная с его творчеством, появилась в России уже в 1911 г.,1 между тем имя художника долгое время оставалось практически неизвестно. Только в последние годы имя художника стало появляться в российских публикациях. Ряд материалов о Д. С. Стеллецком опубликован в 2002 г. в книге Г. И. Вздорнова, З. Е. Залесской, О. В. Лелековой «Общество „Икона“ в Париже»,2 в 2004 г. была опубликована статья А. Войскун о некоторых атрибуциях произведений художника из израильской коллекции Цетлиных,3 в сентябре этого же года, в девятом выпуске журнала «Хоругвь» вышла статья К. П. Семенова-Тян-Шанского, посвященная творчеству Д. С. Стеллецкого.4
1 Бенуа А. Искусство Стеллецкаго // Аполлон. 1911, № 4.
2 Вздорнов Г. И., Залесская З. Е., Лелекова О. В. Общество «Икона» в Париже. Т. 1. Москва—Париж, 2002.
3 Войскун А. О некоторых атрибуциях произведений Д. С. Стеллецкого из израильской коллекции Цетлиных // Зарубежная Россия 1917–1945. СПб., 2004. С. 373–379.
4 Семенов-Тян-Шанский К. П. Д. С. Стеллецкий // Хоругвь. М., 2004. Вып. 9.
Главная заслуга Д. С. Стеллецкого — создание росписей и иконостаса в храме Сергиева подворья в Париже, но не только. Ряд иконостасов, выполненных художником в течение всего эмигрантского периода его творчества, составляют важный этап в развитии православного искусства русской эмиграции.
Творчество Д. С. Стеллецкого несло в себе все те тенденции, связанные с возрождением русского религиозного искусства, которые уже достаточно отчетливо сформировались в русской культуре рубежа веков. Его работы положили начало так называемой «парижской школе» иконописи. Его творчество определило многие специфические черты церковного искусства ХХ в., поскольку, в первой половине века, оно оказалось исключительно эмигрантским. О какой-то серьезной иконописной традиции в советской России в этот период говорить просто не приходится. Особенно это касается создания новых иконостасов, которое связано с существованием какого-либо архитектурного пространства (нового или уже существовавшего ранее), где находится храм и идет служба.
В условиях русской эмиграции было мало материальных средств, но достаточно духовной потребности и желания, чтобы открывать новые храмы, писать новые иконы, создавать иконостасы. В частности, В. Н. Сергеев в одной из своих статей пишет, что только во Франции было освящено около 75 русских православных храмов, из которых свыше сорока в Париже и его окрестностях.5
5 Сергеев В. Н. Иконопись Русского Зарубежья («парижская школа» 1920–1980 гг.) // Вестник РГНФ. 2000, № 3. С. 232.
Д. С. Стеллецкий был профессиональным художником и принадлежал к тому поколению эмиграции, которое еще в дореволюционной России успело связать свою жизнь с русской художественной культурой. До 1914 г., когда художник уехал в Европу, он работал в Петербурге, выставлял свои живописные работы вместе с «Миром искусства». В 1903–1904 гг. Стеллецкий работал в Талашкине у М. К. Тенишевой. Здесь он создавал скульптурные произведения, расписывал балалайки, участвовал в росписи декораций для оперы по сказке А. С. Пушкина «Сказка о спящей царевне и семи богатырях», либретто к которой написала М. К. Тенишева, работал в технике гуаши и акварели. Здесь он создал «Соколиную охоту».
В 1908–1910 гг. он создал сценические декорации и костюмы к постановкам «Борис Годунов», «Иоанн Грозный» для русских сезонов Дягилева, «Жар-птица» Стравинского и «Царь Федор Иоаннович» А. К. Толстого для Александринского театра, работал над декорациями к «Снегурочке» для Мариинского театра. В Государственной Третьяковской галерее хранится графическая серия «Слово о полку Игореве», которая все еще ждет своего исследователя.6
6 Лейкинд О. Л., Махров К. В., Северюхин Д. Я. Художники Русского Зарубежья. 1917–1939. Биографический словарь. СПб., 1999. С. 544–546.
Его работы этого периода свидетельствуют о переживании художником сильного увлечения национально-романтической темой столь актуального тогда модерна. Под влиянием идей «Мира искусства», связанных с романтическим воспеванием прошлого, Д. С. Стеллецкий создал «узорчатый мир грез и фантазий», наполненный былинными и сказочными героями.
Позже А. Бенуа писал о Стеллецком: «Коненков сооружает дикие идолы, Рерих мечтает о недосягаемых глубинах прошлого, а Стеллецкий — нам, европейцам, западникам и «парижанам» — читает древние церковные причеты и хочет заставить наши гостиные иконами, накадить в них ладаном, навести на нас дурман какого-то не то религиозного, не то колдовского цепенения. Не знаешь, как вырваться из этих чар, как вырваться на свежий воздух; не знаешь, опять-таки потому, что цепенение это сладко, сладки причитания Стеллецкого».7 В этот период его искусство во многом было еще стилизацией, внешним копированием художественных форм древнерусского искусства, но внутри его зрела мечта художника о создании нового искусства на основе возрождения художественных принципов древней Руси. Возникает это далеко не сразу, поскольку русское общество того времени практически не видело под почерневшей олифой того по-настоящему древнего русского искусства, которое известно нам сейчас. Открытие иконы только начиналось. Бенуа, писавший о декоративности Стеллецкого, именно это качество связывал с сущностью древнерусского искусства, заявляя, что «преимущественный смысл традиционной Церкви — та же ее декоративность, то есть литургические чары… плетения каких-то форм с выдохшимся смыслом».8 Эти слова — свидетельство того, как мироискуссники были еще далеки от понимания того, что было сущностью русской иконы. Может быть, у Стеллецкого это понимание стало появляться раньше, чем у многих других. Художник совершал экспедиции на Север, в русскую глубинку, где с карандашом и красками в руках изучал памятники русской старины.9 В конечном итоге, увлечение древним церковным искусством выросло в практическую художественную деятельность.
7 Бенуа А. Д. Стеллецкий // Новый мир искусства. 1998. № 1. С. 8.
8 Там же. С. 9.
9 Экспедиции Д. С. Стеллецкого совместно с Б. М. Кустодиевым по Костромской губернии (1900), по Северу России и Новгородской губернии (1903). В 2002 году на VII чтениях, посвященных памяти И. П. Болотцевой в Ярославском художественном музее Г. И. Вздорновым был прочитан доклад «Страничка истории изучения Русского Севера (Путешествия Д. С. Стеллецкого в 1912 году). К сожалению, материал опубликован не был.
Не случайно при создании самого масштабного иконостаса русской эмиграции выбор пал на Д. С. Стеллецкого. Еще будучи в России, художник успел создать несколько серьезных работ в сфере церковного искусства. В частности, в 1911–1913 гг. совместно с В. А. Комаровским Д. С. Стеллецкий создал иконостас для церкви при имении графа Медема под городом Хвалынском Саратовской губернии, а также, в 1913–1914 гг. — росписи храма-памятника на Куликовом поле.
Деятельность Д. С. Стеллецкого по строительству иконостасов продолжалась и в эмиграции. Как указывает В. Зеелер, во время первой мировой войны, будучи в это время уже во Франции, Д. С. Стеллецкий расписал несколько походных церквей для русского экспедиционного корпуса, посланного в помощь Франции и воевавшего на ее территориях с немцами в 1916–1918 гг. Судьба этих церквей, где главную часть составляли именно эти иконостасы, неизвестна.10
10 Зеелер В. Памяти Д. С. Стеллецкого // Русская мысль, 1947, 19 апреля.
Несмотря на все сложности судеб многих произведений искусства в столь тяжелое время, чудом сохранился иконостас, написанный Д. С. Стеллецким для поместья своих родителей вблизи Беловежской Пущи. Позже, как указывает К. П. Семенов-Тян-Шанский,11 художник передал этот иконостас русскому экспедиционному корпусу. После окончания военных действий иконостас оказался в корабельной церкви транспорта «Цесаревич Георгий», принадлежавшего Русскому обществу пароходства и транспорта (РОПИТ), ушедшему из России вместе с Черноморской эскадрой в 1923 г. Когда в 1927 г. транспортный корабль был растакелажен в Марсельском порту, митрополит Евлогий, глава РПЦЗ, попросил Николая Дмитриевича Семенова-Тян-Шанского принять иконостас на хранение. Позже Николай Дмитриевич познакомился и со Стеллецким, который еще раз в 1939–1940 гг. полностью обновил живопись иконостаса. Сейчас этот иконостас принадлежит собранию Семеновых-Тян-Шанских и находится в церкви Петра и Павла в местечке Шатне под Парижем.
11 Семенов-Тян-Шанский К. П. Д. С. Стеллецкий // Хоругвь. М., 2004. Вып. 9. С. 33.
По этой работе уже можно судить о сложившейся манере художника, который сочетает в себе умелого декоратора и иконописца. Трудно упрекнуть мастера в каких-либо погрешностях против канона, тем не менее, перед нами предстает законченное целостное авторское произведение, где все его элементы продуманы не только с точки зрения его богословской программы, но и с точки зрения художественно-декоративной. Это и общий для всего иконостаса колорит, выраженный в теплых тонах, где ясность и звучность цвета может вполне заменить сияние золота и драгоценных камней, принятых для украшения древнерусских икон и иконостасов. В этом смысле художник явно предпочитает декоративность народного искусства пышности и вычурности иконостасного декора, царившего в русских церквах, начиная с XVII в. Авторский стиль особо проявляется в деталях: это и орнаментированное тябло, и декоративные панно в нижнем ярусе под иконами. В оригинальных раппортах прослеживается глубокое знание художником русской народной орнаментики.
По технике исполнения — это масляная живопись на холсте. Вероятно, яичная темпера и техника иконописи так и не была до конца освоена художником, о чем еще будет сказано ниже.
Первый иконостас, который был создан для русского храма, возникший уже в условиях эмиграции, это иконостас храма Сергиева подворья. Время его создания: с ноября 1925 г. по 1927 г. Сергиево подворье стало центром православной жизни в Париже, и этот иконостас остается самым обширным и значительным из всех иконостасов парижской эмиграции. Вместе с Д. С. Стеллецким над его созданием работали княгиня Е. С. Львова, которая написала лики на иконах, и И. Никитин — в качестве помощника.
Иконостас Д. С. Стеллецкого для Сергиева подворья состоит из трех рядов, в его составе насчитывается сто десять икон. С. К. Маковский высоко оценил эту работу: «В эмиграции, в Париже, Стеллецкому почти удалось <…> осуществить свою мечту — создать монументальное декоративное целое в излюбленном стиле, т. е. в стиле, соединяющем византийскую традицию с творческой свободой в пределах церковного канона. Этот осуществленный замысел Стеллецкого — роспись церкви Сергиева Подворья в Париже. Из всего, что за сорок лет эмиграции создано было в художественной области, эта роспись — значительнейшее явление».12
12 Маковский С. К. На Парнасе Серебряного века. Мюнхен, 1962.
Программа иконостаса заслуживает особого внимания. Она соединяет в себе каноничность исполнения с воплощением идей, питавших на тот момент эмигрантской общество. Один из исследователей иконостаса пишет: «Иконостас, представляющий собою собрание образов почти всех наиболее чтимых русским народом святынь, имеет и определенное идейное значение. Здесь сохранена старая церковная традиция русских иконостасов древнего искусства в полном соответствии с требованиями православной церкви. Но, кроме того, здесь символическое воспоминание обо всех мученически погибших во время смуты: о членах российского императорского дома. В числе коих и зверски убитые большевиками отец великой княгини Марии Павловны, великий князь Павел Александрович, и ее тетка-воспитательница великая княгиня Елизавета Феодоровна, о погибших в великой и гражданской войне офицерах и солдатах русской армии и флота, а также и обо всех, кто в борьбе с врагами Христа жизнь свою за веру и родину положили».13
13 Кульман Н. К. Храм Сергиевского Подворья // Вздорнов Г. И., Залесская З. Е., Лелекова О. В. Общество «Икона» в Париже. Т. 1. Москва—Париж, 2002. С. 142.
Иначе говоря, обращает на себя внимание особый подбор образов, впрямую связанных с переживанием случившегося в России катаклизма и идеей утраченной Родины, которая в данном контексте представляется, прежде всего, как Русь христианская, православная. Этот образ Святой Руси поддерживается стремлением к передаче через художественный язык некоей «исконной народности», проявляющейся здесь через орнаментальные сюжеты, образы природы, проникающие в каноническую иконографию (например, икона «Преподобный Серафим Саровский» из местного ряда иконостаса), общий звучный колорит всей иконостасной композиции.
Образ утраченной Родины выражен через череду русских православных святых, которыми наполнен весь иконостас. Все дело в том, что пропорции иконостаса, обусловленные спецификой помещения, таковы, что помимо центральной части он имеет два крыла. И если центр иконостаса выполнен в соответствии с каноническими правилами (здесь образы русских святых появляются только в местном ряду: это преподобные Сергий Радонежский, Серафим Саровский, святитель Тихон Задонский, князь Александр Невский и митрополит Московский Алексий (среди небесных покровителей царской семьи)), то северное и южное крылья иконостаса имеют свою программу, где русская святость еще более подчеркнута количеством образов, заполняющих большую часть иконостаса.
В северном крыле это иконы «Святитель Димитрий Ростовский», «Князья Константин, Федор и Михаил Муромские», «Преподобный Илларион Киевский», «Великомученица царица Александра», «Князь Александр Невский», «Преподобный Сергий Валаамский» (см. Приложение 2).
Южное крыло посвящено образам святых покровителей тех, кто участвовал в пожертвованиях на создание иконостаса. Поэтому неудивительно, что образы некоторых святых появляются здесь неоднократно. Это иконы избранных святых: «Великомученица Екатерина и княгиня Ольга», «Князь Александр Невский», «Мученик Кондратий», «Царь Борис Болгарский», «Святые Анна, Иоанн Предтеча, князь Александр Невский», «Константин Великий, мученица Надежда, преподобный Сергий Радонежский, святитель Димитрий Ростовский», «Князь Александр Невский», «Святитель Стефан Пермский», «Преподобный Феодосий Черниговский», «Преподобный Иоасаф Белгородский». Необходимо отметить достаточную редкость многих образов и их иконографий, помещенных в этом иконостасе.
По структуре иконостас выполнен как тябловый, где нет промежутков между иконами, а ряды отделены доской, украшенной орнаментальной полосой. С художественной точки зрения иконостас решен в одном ключе: единой композиции и колористической гамме. Общий тон теплый. Много красного на фонах, в одеждах святых.
Многие отмечают движение, которым наполнена композиция иконостаса. Например, об этом в свое время писал С. К. Маковский: «Стеллецкий хотел остаться собой, перефразировав по-своему то, что предуказывают иконописные образцы… Фантазия его дружит с цветом, с переливами изумрудных, алых, сапфировых, фиолетовых тонов и подчеркнуто-неожиданными движениями фигур».14 Или: «Стеллецкий подчеркивает движение и придает лицам выражение беспокойства, создавая своеобразную атмосферу, чуждую ангельской безмятежности».15
14 Маковский С. К. // Русская мысль, 1947.
15 Моник Вивье Брантом. Дмитрий Семенович Стеллецкий // Вздорнов Г. И., Залесская З. Е., Лелекова О. В. Общество «Икона» в Париже. Т. 1. Москва—Париж, 2002. С. 172.
Те, кто видел иконостас, часто повторяют, что фигуры в иконостасе как бы танцуют. Но точнее было бы сказать, что в иконостасных образах передано отнюдь не танцевальное движение, которое может развиваться на месте или, например, по кругу. Здесь через экспрессию движения передан молитвенный порыв, обращение к Христу на центральной иконе. Обращение святых искренно, а их молитва деятельна.
Стеллецкого часто обвиняли в том, что лики на его иконах недостаточно иконографичны. Поэтому, в качестве помощницы для написания ликов была приглашена княгиня Е. С. Львова, которая сотрудничала со Стеллецким и далее. «Работать с ним — это была весна, это было солнце, это было высшее духовное наслаждение», — говорила она.16
16 Зеелер В. Памяти Д. С. Стеллецкого // Вздорнов Г. И., Залесская З. Е., Лелекова О. В. Общество «Икона» в Париже. Т. 1. Москва—Париж, 2002. С. 150.
Также вместе с княгиней Е. С. Львовой в 1928 г. Д. С. Стеллецким был написан иконостас для церкви «Знамения Божьей Матери». Несмотря на то, что храму пришлось сменить несколько помещений, иконостас хорошо сохранился и по-прежнему является главной его святыней. В отличие от предыдущей алтарной преграды, этот иконостас небольшой, однорядный, с вынесенными вперед поклонными образами и иконами местного ряда (см. Приложение 3). Необходимо отметить, что это один из первых дошедших до нас иконостасов, спроектированных Николаем Ивановичем Исцеленновым, который также, в свою очередь, сыграл огромную роль в возрождении русского православного искусства за рубежом.17
17 Николай Иванович Исцелленнов (1891–1981) — архитектор и художник, сыграл большую роль в возрождении русского православного искусства за границей. Многие зарубежные храмы были созданы при его участии, долгое время Н. И. Исцеленнов возглавлял общество «Икона» в Париже, много сил и времени отдавал для изучения и сохранения русского православного искусства. Лит.: Русское Зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть ХХ века. Энциклопедический биографический словарь. М., 1997; Рябушинский В. П., Лейкинд О. Л., Махров К. В., Северюхин Д. Я. Художники Русского Зарубежья. 1917–1939. Биографический словарь. СПб., 1999; Вздорнов Г. И., Залесская З. Е., Лелекова О. В. Общество «Икона» в Париже. Т. 1, 2. Москва—Париж, 2002.
Иконостас находится в достаточно стесненном храмовом пространстве. Поэтому он небольшой, имеет всего один ярус. Над Святыми вратами, как бы напоминая об его многоярусной канонической структуре, помещены небольшие иконы: в центре — икона Троицы, которая, по мнению Л. Успенского, должна венчать иконостас, слева — икона Богоматери Казанской, справа — икона Спасителя.
Обращает особое внимание декор Царских врат, за основу которого взята традиция, существовавшая в русском православном искусстве с XIV по XVI вв. Это предпочтение живописи орнаментальной резьбе, ставшей популярной в русских иконостасах с середины XVII в., это и выбор формы завершения створок Царских врат, а также имитация басменных окладов, которые покрывают поля, и кроме того, являются декоративным украшением всего иконостаса. Сюжеты, помещенные на створках врат, традиционные — Благовещение и четыре евангелиста. Справа и слева над Святыми вратами помещен сюжет Евхаристии, под ней — изображения архангелов, ниже, на столбиках — образы святителей. В целом иконостас производит впечатление исконной русской сказочной древности, Божиим промыслом оказавшейся на берегах Сены.
Последний из сохранившихся иконостасов, выполненных Д. С. Стеллецким, — иконостас церкви князей Владимира, Ольги и Александра Невского. Это домовая церковь национальной организации Витязей в местечке Лаффрей в Альпах. Храм построен А. Н. Федоровым в 1962 г., в нем размещен иконостас 1935 г., написанный маслом на холсте.18
18 См.: Семенов-Тян-Шанский К. П. Д. С. Стеллецкий (цветная вклейка) // Хоругвь. М., 2004. Вып. 9. С. 33.
Иконостас полностью написан художником. По сторонам от Царских врат традиционные иконы Спасителя и Богоматери. На северных и южных вратах — Архангелы в рост, по сторонам две большие иконы с предстоящими — это собор особо чтимых в России святых. Справа от Царских врат — Николай Чудотворец, Сергий Радонежский, Александр Невский, Борис и Глеб. Слева от Царских врат — Екатерина, Ольга, Мария Магдалина, София и Елена. Иконы подобной иконографии не встречаются в традиционной русской иконописи. Эта иконография — создание художника. Здесь в очередной раз мы сталкиваемся с потребностью эмиграции в создании новых икон, связанных своим содержанием с темой утраченной родины или тяжелых событий, произошедших в России в начале ХХ в. Так в иконостасе храма Сергиева подворья появились икона «Святые покровители императорской семьи», икона «Всех святых», написанная в 1928 г. в память 10-летия убиения Царской семьи. Местные иконы иконостаса «Витязей» дополняют этот список. Таким образом, иконостас приобретает особое звучание, свойственное ему как созданию эмигрантской православной культуры.
Над местным рядом — деисус и праздники. В апсиде храма большая икона «Богоматерь Оранта». Письму Д. С. Стеллецкого принадлежат также аналойные иконы митрополита Алексия, святых князей Ольги и Александра Невского, святителя Николая Чудотворца. Эти иконы также посвящены святым, принадлежащим русской истории. Несомненно, эти образы были особенно важны там, где русская эмиграция воспитывала подрастающее поколение, прививая ему любовь к родине, русский патриотизм.
Представленные в данной статье иконостасы, также как и другие произведения Д. С. Стеллецкого, его фрески, иконы, конечно, несут в себе черты индивидуальности художника, его авторский почерк. Все они по-своему уникальны. Почерк Д. С. Стеллецкого невозможно не узнать или скопировать. Его творчество относится к ярким страницам православного искусства, но стоит несколько особняком и не порождает традицию в том смысле, в каком мы понимаем ее по отношению к древнерусскому религиозному искусству. Тем не менее, его творчество, также как и его деятельность по созданию общества «Икона» в Париже повлияли на следующее поколения иконописцев русской эмиграции.
Иконостас состоит из 110 икон, центральных врат и врат придела. В состав иконостаса входит три ряда: деисус, местный ряд, пророческий ряд. Лики на иконах написаны княгиней Е. С. Львовой.
Царские врата (XVI в.) с Благовещением и четырьмя евангелистами.
Над Царскими вратами расписное тябло переходит в «коруну», в центре которой изображена «Тайная вечеря».
В углах надвратной сени — архангелы с рипидами. На столбиках портала — Иисус Христос и Дева Мария, четыре апостола и четыре святителя.
| Богоматерь Владимирская | Спас Вседержитель |
| Свт. Николай Чудотворец | Прп. Сергий Радонежский со святыми на полях |
| Северные врата — Архангел Михаил в латах | Южные врата — Архангел Гавриил со свитком в руках |
| Прп. Серафим Саровский | Свт. Тихон Задонский |
| Святые покровители императорской семьи — вмч. Георгий, кн. Александр Невский, свт. Николай Чудотворец, св. Мария Магдалина, кн. Михаил Черниговский, кн. Ольга, прп. Ксения, свт. Алексий митрополит Московский, мц. Александра, мц. Татьяна, вмц. Анастасия | Свв. Константин и Елена |
«Спас в силах» с архангелами
| Богоматерь | Иоанн Предтеча |
| Архангел Михаил | Архангел Гавриил |
| Апостол Петр | Апостол Павел |
| Апостол Лука, евангелист | Апостол Марк, евангелист |
| Апостол Матфей, евангелист | Апостол Иоанн Богослов |
| Апостол Симон Зелот | Апостол Варфоломей |
| Апостол Иуда | Апостол Яков |
| Апостол Фома | Апостол Андрей Первозванный |
«Богоматерь «Знамение»
| Пророк Давид | Пророк Соломон |
| Пророк Исайя | Пророк Иона |
| Пророк Илия | Пророк Моисей |
| Пророк Иезекииль | Пророк Аввакум |
| Пророк Иеремия | Пророк Михей |
| Пророк Даниил | Пророк Захария |
| Пророк Наум | Пророк Иоиль |
| Пророк Осия | Пророк Малахия |
Кроме центральной части иконостас имеет два крыла, северное и южное, несколько выступающие вперед по сравнению с центральной частью. Каждое крыло также имеет три яруса, северное крыло имеет дополнительные царские врата.
Святые (Царские) врата малого придела (XVI в.) с Благовещением и святителями Василием Великим и Иоанном Богословом на створках.
Над вратами «Спас Нерукотворный», «Троица».
В углах надвратной сени — архангелы с рипидами. На столбиках портала — Иисус Христос и Дева Мария, святые.
| Богоматерь с припадающим св. Вениамином | Спас с припадающими |
| Успение Богородицы | Свт. Димитрий Ростовский |
| Св. Мария Магдалина | |
| На завороте — свв. Захария и Елизавета |
«Тайная вечеря»
| Архангел Михаил | Архангел Гавриил |
| Мч. Вацлав и мц. Лидия | Мц. Елизавета и мц. Антонина |
| Мц. Елизавета | Мц. Лариса и кн. Александр Невский |
| На завороте — мц. Александра | |
| На завороте — прп. Илларион Киевский | |
| На завороте — кн. Константин, Федор и Михаил Муромские |
«Отечество»
| Мч. Евгений и вмч. Георгий | Прп. Сергий Валаамский |
| Св. Георгий | Св. Мария Магдалина |
| Мц. Александра, мц. Анна и мц. Стефанида | Вмч. Дмитрий Солунский |
| На завороте — св. вмч. Анастасия | |
| На завороте — вмц. Варвара | |
| На завороте — Покров Богородицы |
Свв. Константин и Елена
Вмч. Георгий
Вмч. Пантелеймон
Троица
Воскресение — Сошествие во ад
Прп. Мария Египетская
Врата с изображением прп. Ефрема Сирина
Прав. Иулиания Лазаревская (на завороте)
Свмч. Иерофей Афинский (на завороте)
Свт. Николай Мирликийский (на завороте)
Мч. Вацлав, мц. Вера, свт. Григорий Богослов
Мцц. София, Вера, Надежда и Любовь
Вмц. Екатерина и кн. Ольга
Кн. Александр Невский
Мч. Кондратий
Св. Борис Болгарский
Свв. Анна, Иоанн Предтеча, кн. Александр Невский
Св. Константин Великий, мц. Надежда, прп. Сергий Радонежский, свт. Димитрий Ростовский
Св. Иоанн Предтеча
Св. Анна Пророчица
Кн. Александр Невский
Мц. Лидия
Мц. Дария
Мц. Александра, св. Нина, мч. Виктор
Свт. Стефан Пермский
Прп. Феодосий Черниговский
Прп. Иоасаф Белгородский
Ап. Андрей Первозванный
Мц. Таисия
Иконостас тябловый, однорядный.
Центральные Царские, северные и южные врата.
За основу декорировки Царских врат взята традиция, существовавшая в русском православном искусстве с XIV по XVI вв. На эту традицию опирается и выбор формы завершения створок, а также имитация басменных окладов, которые покрывают поля врат, а также являются декоративным украшением всего иконостаса. Сюжеты, помещенные на створках врат, традиционные — Благовещение и четыре евангелиста. На столбиках — изображения святителей, в углах над вратами — серафимы, справа и слева над Святыми вратами помещен сюжет Евхаристии. Над святыми вратами помещены три небольшие иконы: в центре — «Троица», слева — икона «Богоматерь Казанская», справа — икона Спасителя. Слева от Царских врат — икона «Богоматерь Знамение», справа — икона «Спас Вседержитель».
Далее находятся северные и южные врата с изображением архангелов. Местная икона «Знамение Божьей Матери» поставлена пред иконостасом в отдельном киоте.
Иконостас тябловый, двухрядный.
Центральные Царские, северные и южные врата.
На Царских вратах — Благовещение и четыре Евангелиста. На северных вратах — образ Архангела Михаила, на южных — образ Архангела Гавриила.
Слева от Царских врат — образ Спаса Вседержителя, справа — Богоматери Владимирской.
За Северными вратами — икона «Собор всех русских святых» (женские образы).
За южными — икона «Собор всех русских святых» (мужские образы).
Иконостас украшен фрагментами, имитирующими тябла, с цветным орнаментом.
Иконостас тябловый, однорядный.
Центральные Царские, северные и южные врата.
На Царских вратах — Благовещение и четыре Евангелиста. В углах над вратами — серафимы. На северных вратах — образ Архангела Михаила, на южных — образ Николая Чудотворца.
Слева от Царских врат — икона «Спас Вседержитель», справа — «Богоматерь Умиление». Под этими образами — орнаментальные панно с символическим изображением Голгофы.
За Северными вратами — икона «Чудо Георгия о змие», за южными — икона «Распятие». Под иконами — орнаментальные панно.
Над иконостасом — широкое расписное тябло. Над Царскими вратами — высокая коруна с шестифигурным деисусом: Спас на престоле, Богоматерь, Иоанн Предтеча, Архангел Михаил, Архангел Гавриил, апостолы Петр и Павел.
Иконостас принадлежит собранию Семеновых-Тян-Шанских. В настоящее время находится в ц. Петра и Павла под Парижем.