Богоматерь Владимирская

Камерная по размерам и интимная по настроению, икона полна тем «духовным изяществом», которое отличало произведения строгановской иконописи. Однако многие особенности «Богоматери Владимирской» исключают ее из круга строгановских и вообще русских памятников. Это, прежде всего, характер личного письма, сильно разбеленного, с резким контрастом светлых и затененных частей лика, своеобразный рисунок черт лица Марии. В трактовке и расположении тончайших линий золотого ассиста, пронизывающих одеяния Богоматери, узнается определенная система, свойственная греческим памятникам иконописи.

На тыльной стороне иконы почти полностью сохранилась греческая надпись о том, что икона — дар митрополиту Кесарии Палестинской от Элассонского архиепископа Арсения, который с 1588 г. постоянно пребывал в Москве при Архангельском кремлевском соборе — великокняжеской и царской усыпальнице. Арсений, родом из Фессалии, описал трагические события Смуты, свидетелем и участником которых он был; известен многочисленными вкладами в русские и иноземные монастыри. Иерархи православного Востока, подпавшего под власть турок, нередко обращались за помощью к русским царям. Получая богатые пожертвования и вклады от царской семьи и патриарха, посланцы константинопольских, греческих, иерусалимских обителей увозили с собой и дары архиепископа Арсения. На рубеже XVI и XVII вв. в Москве с миссией от иерусалимского патриарха Софрония побывал митрополит кесарийский Герман. Возможно, ему и была дана Арсением икона «Богоматерь Владимирская». Это не противоречит предположению о том, что икона написана греческим мастером: в то тяжелое для православного Востока время немало соотечественников архиепископа Элассонского и Архангельского Арсения постоянно и подолгу проживало в русской столице.

[Ирина Сосновцева]