Изображение воспроизводится по изданию:
Вилинбахова Т. Б. Новгородская икона XII–XVII веков: [Альбом].
СПб.: Аврора, 2006.
Изображения с более высоким разрешением:
Школа или худ. центр: Новгород
Первая половина XIV в.
Государственный Русский музей, Санкт-Петербург, Россия
Инв. ДРЖ 3032
Из Никольской церкви в погосте Озерёво Бокситогорского района Ленинградской области.
См. в «Галерее»:
13. Никола, Козьма и Дамиан, с житием Николы
(илл. стр. 300–314)
ГРМ, инв. држ 3032.
Первая половина XIV в.
107,5 × 75.
Происхождение. Из Никольской церкви в погосте Озерёво (Бокситогорский район Ленинградской области). Никольский погост в Озерёве входил в Бежецкую пятину Новгородской земли. Писцовая книга 1581–1583 гг. упоминает на погосте «церковь Егорей святый, древяная на каменое дело», а на территории округа отмечает владения новгородского «Никольского монастыря что конец Легощи улицы»1. Икона привезена экспедицией ГРМ в 1966 г.
1 К. А. Неволин. О пятинах и погостах новгородских в XVI веке. СПб., 1853, стр. 197; Приложение, стр. 298.
Раскрыта в ГРМ в 1966–1969 гг. И. В. Ярыгиной. Раскрытие не завершено (участки фонов клейм с надписями; об этом ниже, см. в разделе о сохранности).
Доска липовая, грубо тесаная, сучковатая, из трех частей, со следами штырей от торцовых шпонок и двумя более поздними (?) тыльными врезными шпонками. Два ковчега (второй — у средника). Паволока просматривается лишь на вставках. Оборот доски забелен; по стыкам досок и трещинам подклеен холст.
Сохранность. Вставки поздней живописи и утраты: вдоль правого стыка досок по всей высоте иконы (в том числе фигура Николы в 3-м клейме, рука Богоматери и часть фигуры Николы в среднике, фигура Агрика в 15-м клейме, фигура Дамиана в среднике); по трещине доски между 3-м и 4-м клеймами; в нижней части средника; на нижнем поле и в примыкающих участках клейм; отдельные участки на верхнем поле. Живопись средника потерта. На ликах Николы, Козьмы и Дамиана частично утрачены верхние слои карнации. Фигура Богоматери значительно переписана, на ее одеждах местами оставлены записи. Синяя краска фона средника потеряла интенсивность и кажется тусклой из-за мелких утрат.
Ввиду плохой сохранности клейм в правом нижнем углу (особенно 12-го, 15-го и 16-го) там кое-где не удалены остатки записи. На 12-м клейме — жженый след от свечи. Поля опилены.
Белила надписей угасли. Во многих клеймах не удалены фрагменты поздних надписей, в том числе повторяющаяся около фигуры Николы: «НИКОЛАЕ».
Описание.
В среднике, на синем фоне — Никола в рост, в лилово-розовом хитоне и белой фелони, украшенной с лицевой стороны черными крестами, а с изнанки — оливковыми штрихами. Руки святого разведены в стороны, правой он благословляет, на левой держит Евангелие. По сторонам нимба — Христос с Евангелием и Богоматерь с омофором (фигуры даны чуть ниже пояса). Внизу маленькие (до колен Николы) фигурки Козьмы и Дамиана, держащих красные свитки и белые палочки.
Надписи в среднике у фигуры Николы:
у изображений Христа и Богоматери:
у фигур Козьмы и Дамиана:
Декоративные значки в виде расположенных ромбом четырех точек и стилизованной «сигмы» см. также в кат. № 2, 3. Поверх древних букв лежат поздние надписи белилами.
Вокруг средника, на чередующихся киноварных и синих фонах — шестнадцать клейм со сценами жития:
Порядок клейм, надписи и сюжеты2:
2 Сведения об исследованиях и изданиях текстов жития Николы, а также о тех сюжетах, которые не комментируются в данной статье каталога, см. в кат. № 9. Цитируемые издания:
G. Anrich. Hagios Nikolaos. Der heilige Nikolaos in der griechischen Kirche. Texte und Untersuchungen, Bd. I. Leipzig — Berlin, 1913; Bd. II. Leipzig — Berlin, 1917 (далее: Anrich). Леонид, архим. Житие и чудеса св. Николая Мирликийского и похвала ему. Исследование двух памятников древней русской письменности XI века. («Памятники древней письменности и искусства», вып. 34). СПб., 1881 (далее: Леонид, 1881); Леонид, архим. Посмертные чудеса святителя Николая архиепископа Мирликийского чудотворца. Памятник древней русской письменности XI века. Труд Ефрема, епископа переяславского. («Памятники древней письменности и искусства», вып. 72). СПб., 1888 (далее: Леонид, 1888); Клеймо 1. Рождество Николы.
Около благословляющей десницы: IC XC.
Здесь же изображено «Чудо в купели». По легенде, новорожденный младенец во время омовения встал на ноги и простоял два часа3.
3 Anrich, II, S. 223; Леонид, 1881, стр. 28; Четьи Минеи, стр. 11.
Клеймо 2. Исцеление сухорукой.
Когда семилетний Никола отправлялся «на ученье книжное», ему встретилась женщина по имени Нона, имевшая сухую руку. Никола благословил ее и исцелил4.
4 Anrich, II, S. 391; Леонид, 1881, стр. 29; Четьи Минеи, стр. 42.
Клеймо 3. Приведение во учение.
Здесь же изображена азбука с полным алфавитом (сохранность букв плохая).
Клеймо 4. Поставление в диаконы.
Никола изображен с омофором, т. е. сцена похожа на поставление в иереи. В поздней надписи клеймо названо «Поставление в попы».
Клеймо 5. Поставление в иереи.
Клеймо 6. Посечение древа.
Клеймо 7. Чудо о корабельниках (спасение корабля во время бури).
Клеймо 8. Явление Николы царю Константину во сне.
Конец второй строки сохранился, но не читается под еще не удаленной поздней записью.
Клеймо 9. Явление Николы епарху Евлавию во сне.
Конец второй строки — под поздней записью.
Клеймо 10. Явление Николы «трем мужам» в темнице.
Клеймо 11. Избавление «трех мужей» от меча.
Клеймо 12. «Никола кормит братию».
В житии в разных вариантах встречаются эпизоды, рисующие Николу как спасителя и покровителя города и монастыря во время голода5. В одном из эпизодов — «о умножении хлебных укрух» — рассказывается, что, когда мастера («хитрецы») работали в церкви, то оказалось, что почти нечем накормить их вечером. Тогда Никола разломил единственный имевшийся хлеб, и кусков оказалось достаточно для всех6.
5 Anrich, II, S. 395; Леонид, 1881, стр. 40–41 («о вине, его же благослови и умножи»), 59–61; Леонид, 1888, стр. 36–38; Четьи Минеи, стр. 70–73.
6 Леонид, 1881, стр. 66; Четьи Минеи, стр. 35.
Клеймо 13. Спасение Димитрия.
В отличие от распространенной традиции, представлен не тот момент, когда Никола вытаскивает Димитрия из воды, а сцена возвращения Димитрия домой. Бесчувственного перенес его Никола домой, где Димитрий продолжал свои призывы. На эти крики сбежались соседи и увидели Димитрия «в клети своей»; с его волос и одежды еще стекала вода.
В клейме изображен сидящий внутри здания Димитрий с распущенными мокрыми длинными волосами, а по сторонам постройки — четыре фигуры очевидцев чуда.
Следующие два клейма изображают историю юноши Василия, «сына Агрикова».
Клеймо 14. Избавление Василия от сарацин.
Двустрочная надпись еще не освобождена из-под поновления; можно различить лишь несколько букв второй строки:
Клеймо 15. Возвращение Василия к родителям.
Вторая строка не читается под поздней записью.
Василий, сын крестьянина с побережья Ликии близ Мир, был во время ночной церковной службы на праздник Николы захвачен в плен внезапно напавшими арабами («сарацинами»). За свою красоту Василий был сделан виночерпием эмира. Родители оплакивали исчезновение сына, и мать по прошествии года отказалась праздновать очередной Николин день; отец с трудом переубедил ее. Когда гости сидели за столом и говорили о Василии, на дворе раздался лай собак. Крестьянин поспешил выйти и увидел своего сына, в восточной одежде и с кубком в руке. Василий рассказал, что, когда он на пиру исполнял роль виночерпия, его подняла в воздух невидимая сила. Придя в себя, он узнал Николу, который и вернул его в родительский дом7.
7 Anrich, II, S. 407–408; Леонид, 1888, стр. 3–9; Четьи Минеи, стр. 2–9.
Клеймо 16. Преставление Николы.
Одежды в клеймах имеют яркие оттенки: коричневые (с лиловыми и киноварными пробелами), красные, белые, лиловые, сине-зеленые, реже — зеленые и желтые. Складки переданы длинными параллельными линиями. Архитектура упрощенных форм, с обильным крупным орнаментом. На кивориях имитация мраморных прожилок. В первых трех клеймах вверху — сегмент с благословляющей десницей.
Лики написаны объемно, сильно разбеленной охрой, с яркой подрумянкой, густыми зеленоватыми тенями и резкими белыми бликами. Черты лиц и пряди волос обведены черными контурами, усиливающими тени. Нимбы желтые, с белыми и коричневыми обводками. Вокруг средника, между клеймами и на лузге вдоль полей — желтые полосы с крупными белыми «жемчугами». По лузге киноварная рамка. Поля белые.
Надписи уставом, белилами. Интервалы между словами почти всюду отсутствуют. В тех редких случаях, когда они введены, слова разделены точкой, поставленной на середине высоты строки. Некоторые надписи завершаются росчерком в виде греческой «сигмы» (слово «Кузма» в среднике, а также тексты в клеймах 1, 2, 4; ср. надписи в кат. № 1–3). На концах слов вместо «Ъ» или «Ь» стоит «Е» (например, «попоме», «народоме»). Надпись в клейме 2 содержит новгородское «цоканье» («цюдо»).
Иконография.
Основные сведения об иконографии житийных икон Николы см. в кат. № 9; ср. также кат. № 34, 35. Издаваемый памятник из погоста Озерёво принадлежит к особому типу икон Николы с житием: фигура в среднике представлена не по пояс, а в рост, с разведенными в стороны руками (ср. фигуру в иконе «Никола и апостол Филипп», кат. № 11; о таком иконографическом типе изображения Николы см. там же). Житийные иконы Николы этого извода были достаточно широко известны на Руси начиная с XIV в.:
В. И. Антонова, исследовавшая произведения данного иконографического извода на Руси, полагает, что он восходит к древней иконе, которая, согласно легенде, была перенесена из Корсуни в Зарайск в 1225 г.10 Эта икона, считавшаяся чудотворной, фигурирует в древней «Повести о Николе Заразском», которая сообщает о событиях эпохи татарского нашествия в XIII в.11
9 В. И. Антонова, Н. Е. Мнева. Указ. соч., I, № 304.
10 В. И. Антонова. Московская икона начала XIV в. из Киева и «Повесть о Николе Зарайском». — ТОДРЛ, т. XIII, М.–Л., 1957, стр. 375–392, особенно стр. 380. Ср. также: Л. Д. Лихачева [3], стр. 91–92. См. также в кат. № 11.
11 Д. С. Лихачев. Повести о Николе Заразском (тексты). — ТОДРЛ, т. VII. М.–Л., 1949, стр. 257–406; ср. 
его же. Повесть о разорении Рязани Батыем. — «Воинские повести древней Руси». Под ред. В. П. Андриановой-Перетц. (Серия «Литературные памятники»). М.–Л., 1949, стр. 123–126.
Возможно, что такие изображения Николы стали рассматриваться на Руси как наделенные особой силой покровительства и защиты. В. И. Антонова и Л. Д. Лихачева обратили внимание на то, что почитание икон такого типа могло распространиться в Новгороде очень рано, поскольку, согласно «Повести о Николе Заразском», при перенесении из Корсуни в Заразск икона по пути на долгое время оставалась в Новгороде и там «творила великие чудеса»12.
12 В. И. Антонова. Указ. соч., стр. 384; Л. Д. Лихачева [3], стр. 92.
Новгородская икона из погоста Озерёво является самым древним из сохранившихся на Руси произведений данного извода. Многими особенностями стиля она отражает традиции местного искусства XIII в. Поэтому можно высказать предположение, что не только в XIV, но уже в XIII в. в Новгороде были известны памятники такого типа, почитавшиеся как покровители города и защитники Руси от врагов.
Изображения в среднике.
О своеобразной форме омофора Николы — в виде вилки (буквы «Y») — см. кат. № 2, 3, 4. Очевидно, такие изображения были характерны для новгородской иконописи второй половины XIII в. и встречаются как пережиток в архаизирующем искусстве следующего столетия, примером чего является издаваемый памятник. Другая особенность облачения Николы — наличие эпигонатия у правого колена и набедренника у левого13.
13 О такой особенности облачений святителей см.: Т. Papas. Studien zur Geschichte der Messgewänder im byzantinischen Ritus. [Miscellanea Byzantina Monacensia. Herausgegeben von H.-G. Beck, Heft 3]. München, 1965, S. 130–136, bes. 132. Anm. 1.
Об изображениях Христа и Богоматери, вручающих евангелие и омофор, см. кат. № 5.
Фигуры целителей Козьмы и Дамиана14, сопровождающие изображение Николы, имеются уже в иконе Николы из Новодевичьего монастыря. Там они выделены своим положением: на верхнем поле по сторонам «Этимасии»15. Их фигуры есть и на синайской иконе Николы XII в. (илл. стр. 152): там три целителя Козьма, Пантелеймон и Дамиан занимают нижнее поле16. Может быть, эти святые целители ставились с Николой в связь по значению и почитанию.
14 Изображения Козьмы и Дамиана в рост, с такими же атрибутами, как на иконе из Озерева, встречаются на византийских иконах. Напр.:
Об изображениях св. целителей, в том числе Космы и Дамиана, в византийском искусстве, см.:
ср. также:
Житие издано:
«Византийские легенды». Издание подготовила С. В. Полякова. (Серия «Литературные памятники»), Л., 1972, стр. 7–9 (русский перевод греческого текста IV в.). «Живопись домонгольской Руси». [Каталог выставки. Автор-составитель О. А. Корина]. М., 1974, № 21.16 См. кат. 1, прим. 11.
Изображение на озерёвской иконе говорит о развитом культе этих святых в Новгородской земле. Известна еще одна икона, где Никола представлен со святыми, культ которых впоследствии прочно укоренился в русской народной среде: «Никола» в рост, со святыми Власием и Модестом из с. Литвинова (Никольский погост) под Шенкурском (ГРМ). Фигуры размещены так же, как на иконе из Озерёва. К сожалению, памятник плохой сохранности; характер доски и данные пробных расчисток позволяют отнести икону к XIV–XVI вв. (илл. стр. 203).
Композиция средника озерёвской иконы имеет аналогии среди памятников византийского круга, но вместо Козьмы и Дамиана там размещаются изображения ктиторов или их патронов:
От этих патрональных изображений композиции русских икон с избранными святыми — из погоста Озерёво и из-под Шенкурска — отличаются как более отвлеченные и приобретающие более широкое значение (не только для ктиторов или монахов данной обители, но и для «мира», всего церковного прихода).
17 Е. B. Garrison. Italian Romanesque Panel Painting. An Illustrated Index. Florence, 1949, № 397.
18 B. Томић-де Муро. Српске иконе у цркви св. Николе у Бариjу, Италиjа. — «Зборник за ликовне уметности», 2. Нови Сад, 1966, стр. 107–123, сл. 3–4.
19 G. et М. Sotiriou. Op. cit., I. fig. 170.
Житийные клейма.
По сравнению с другой древнейшей новгородской иконой Николы с житием — из погоста Любони (кат. № 9), описываемый памятник имеет более развитой цикл сюжетов: добавлено изображение чуда о «Василии, сыне Агрикове» и сцена «преставления» Николы. Возможно, икона из Озерёва восходит к несколько более поздней стадии эволюции житийного цикла, чем икона из погоста Любони: подробностей стало больше.
Особенность иконы — необычно представленное «Спасение Димитрия» (клеймо 13). Как правило, для иллюстрации чуда о Димитрии изображается перевернувшийся корабль и выводимый Николой из воды Димитрий. Среди ранних русских икон нам известно лишь одно изображение Димитрия «в дому своем», как в иконе из Озерёва. Это клеймо житийного «Николы» XIV в. из Коломны (ГТГ)20.
20 В. И. Антонова, Н. Е. Мнева. Указ. соч., I, № 211; В. Н. Лазарев. Московская школа иконописи. М., 1971, табл. 9. Сцена эта присутствует и в житийном цикле росписи 1259 г. в Боянской церкви в Болгарии: молящийся Димитрий представлен перед дверьми своего дома, а рядом — двое соседей (Ив. Акрабова-Жандова. Боянската църква. София, 1960, стр. 43; ср. Н. Мавродинов. Боянская церковь. София, 1972, стр. 29–30). Существует предположение, что цикл жития Николы в Бояне имел образцом какую-то романскую икону (V. Lazarev. Op. cit., p. 307). Вероятно, изображение Димитрия «в дому своем» в русских иконах XIV в. является репликой каких-то необычных образцов; этот «извод» сцены не привился впоследствии в русской живописи.
«Чудо с Димитрием» и его дом приобретали для новгородцев известную конкретность благодаря тому, что новгородским паломникам показывали в Константинополе место, где дом стоял и где впоследствии построили церковь Николы. Сведения сохранились в тексте описания Константинополя, составленном неизвестным новгородским путешественником в начале XIV в. Само «чудо» считалось столь известным, что паломник даже не изложил сюжета21. Такой же конкретностью обладало для новгородцев другое «чудо» Николы — «о ковре»: паломники видели в Софии Константинопольской этот ковер, фигурировавший в рассказе жития (см. об этом в кат. № 34).
21 М. Н. Сперанский. Из старинной новгородской литературы XIV века. Л., 1934, стр. 121, 131. На это известие обратил внимание Г. Анрих (см. Anrich, II, S. 418).
Датировка и атрибуция.
Икона исполнена в традициях XIII в. К этому времени восходят и приемы письма: система наложения красок, их плотная фактура, розовый оттенок разбеленной охры ликов, подрумянка и характер «описей». Однако стиль иконы является примитивизацией древней традиции в сторону усиления декоративных элементов. В развернутой публикации памятника Л. Д. Лихачева ([3], стр. 96) отнесла его к началу XIV в., допуская возможность создания иконы и позже — в первой половине XIV в., и справедливо указывая, что «Никола» исполнен после ряда новгородских произведений XIII в., но раньше, чем «Рождество Богоматери» из собрания С. П. Рябушинского в ГТГ (кат. № 14) или «Введение во храм» из погоста Кривое на Двине в ГРМ (кат. № 17). Определяя время создания «Николы» не как начало, а как первую половину XIV в., мы стремимся этой формулировкой резче подчеркнуть стадиальное отличие произведения от икон XIII в. Для датировки и стиля см. также миниатюру с Иоанном Златоустом в «Служебнике Антония Римлянина», ГИМ, Син. 605, начала XIV в.22
М. В. Щепкина, Т. Н. Протасьева, Л. М. Костюхина, В. С. Голышенко. Описание пергаментных рукописей Государственного Исторического музея, 1. Русские рукописи. — «Археографический ежегодник за 1964 год», М., 1965, стр. 180; О. Popova. Les miniatures russes du XI-е au XV-e siècle. Leningrad, 1975, ill. 30.Принадлежность «Николы» к новгородскому художественному кругу не вызывает сомнений, как в силу стилистических и языковых (мена «ч» и «ц») признаков, так и учитывая место находки иконы.
Среди близких по стилю произведений особо отметим сходство с «Рождеством Богоматери» (кат. № 14), ср., в частности, клеймо «Рождество Николы»).
Выставки.
Литература.
«Живопись древнего Новгорода и его земель XII–XVII столетий». Каталог выставки. Государственный Русский музей. Вступ. статья и ред. В. К. Лауриной. Авторы-составители В. К. Лаурина, Г. Д. Петрова, Э. С. Смирнова. Л., 1974, стр. 9, 11–12, № 12. | |
Смирнова Э. С. Живопись Великого Новгорода. Середина XIII — начало XV века. — М.: Наука, 1976. — Кат. № 13, стр. 199-203, илл. с. 300-314.
Новгородская икона XII–XVII веков / В. К. Лаурина, В. А. Пушкарев. — Л.: Аврора, 1983. — №№ 29-31, стр. 285. 
