Наверх (Ctrl ↑)

Спас Вседержитель и панорама Московского Кремля

Спас Вседержитель и панорама Московского Кремля
Изображения с более высоким разрешением:

Школа или худ. центр: Оружейная палата

Первая четверть XVIII в.

31.5 × 26.5 см

Собрание В. А. Бондаренко, Москва, Россия

См. в «Галерее»:

 Обретенные сокровища 2004 

СПАС ВСЕДЕРЖИТЕЛЬ и панорама Московского Кремля
Москва. Мастер школы Оружейной Палаты. Первая четверть XVIII века. Дерево, темпера. 31,5 × 26,5

Cвоеобразным символом коллекции В. А. Бондаренко стал небольшой пядничный образ Спаса Вседержителя, изображенного на фоне, а точнее внутри белокаменных стен Московского Кремля. Он представляет собой пример редчайшей иконографии, свидетельствующей об особом, заказном характере этого произведения, явно принадлежавшего какому-то высокопоставленному лицу.

Изображение благословляющего Христа, представленного в полный рост с Евангелием в руке, сопровождалось на византийских иконах, фресках, монетах эпитетом «Халкитис» («Calkivth»), возникшим в Константинополе вследствие прославления известного чудотворного образа. Икона такой иконографии находилась в капелле Христа Халкитиса, пристроенной к Бронзовым вратам Халке, завершавшим главный вход Большого императорского дворца столицы. На существование ее многочисленных вариантов могло повлиять обилие однокоренных названий местностей в Константинополе, храмы которых обладали близкими по иконографии иконами Спасителя. Один из самых прославленных мозаичных образов Халкитиса размещался на западной стене Софии Константинопольской прямо над императорскими вратами, поэтому шествовавший через них император получал особое благословение Царя Царствующих. Согласно уставу Великой Церкви, патриарх при входе в храм трижды кланялся этому образу со словами: «Мы поклоняемся Твоему пречистому образу». Традиционный проскинесис перед иконой Халкитиса может объяснить частое использование такой иконографии в ктиторских и мемориальных композициях, а также на предалтарных столпах — по сторонам от входа в алтарь, где Христос изображался в пандан Богородице-заступнице и приобретал характер милостивого, сострадательного Бога, прощающего грешников, обещающего верующим спасение. Естественно, что подобное содержание вело к размещению коленопреклоненных, кающихся заказчиков иконы внутри самой композиции. Их склоненные позы у ног Халкитиса, повторяя богослужебный проскинесис, а также реальные действия верующих, в иконографическом отношении продолжали традицию изображений Воскресшего Спасителя с припадающими к его ногам женами-мироносицами в типе «χαίρετε», иллюстрирующем текст Евангелия (Мф. 28 : 9). На Руси эта схема была одним из самых популярных изводов Спаса Вседержителя — с припадающими русскими чудотворцами — основателями известных монастырей или епископами. Образ Христа в них назывался не вполне точным именем «Смоленским» — по названию иконы, написанной в благодарность за взятие Смоленска в 1514 г. и помещенной над Спасскими (Фроловскими) воротами Кремля. Обычно у ног Спасителя в этой композиции размещаются припадающие Варлаам Хутынский и Сергий Радонежский, поскольку именно их «явлением» и молитвой Москва в 1521 году была спасена от войск Махмет Гирея.

Однако публикуемая здесь икона повторяет иную иконографическую традицию, восходящую к конкретному чудотворному византийскому образу. Он связан с константинопольским обрядом ежегодного перенесения 1 августа Креста Господня из дворцового реликвария в Великую Церковь и последующей процессией с ним по улицам столицы, во время которой Древом Креста освящали городские источники. Самой известной среди них была Спасова агиазма с целебным песком под стенами монастыря Спаса Милостивого, в сознании византийцев и паломников ассоциировавшаяся с Силоамской купелью. Она находилась рядом с нерукотворным образом «явившегося» на монастырской стене Спасителя — одной из самых почитаемых чудотворных икон столицы. Происходящие от иконы чудеса в сознании паломников соединялись с исцелениями, полученными от освященной воды источника, что и предопределило появление новой иконографии, получившей на Руси название «Происхождение честных древ Креста». Вероятно, в основе ее лежали рассказы русских путешественников о святынях монастыря Спаса Милостивого. Центром композиции, ставшей иконой самого события 1 августа, является образ благословляющего Христа с Евангелием в руке, судя по всему, повторявший иконографические особенности «нерукотворного» образа Всемилостивого Спаса. Сцена не столько демонстрировала Крест, переносимый процессией и освящавший воду источника, и воспроизводила реалии Константинополя, сколько стремилась показать «плоды» спасительной силы обеих реликвий — полученные от воды и иконы чудесные исцеления. Размещение его над стенами Московского Кремля на иконе В. А. Бондаренко также не случайно и повторяет местоположение «нерукотворного изображения» Спаса Милостивого, «явившегося» на городской стене Царьграда на берегу Босфора, где он стал духовной защитой города и преградой врагу. Соотнесение двух столиц византийского мира, Константинополя — и его наследницы каменного града Москвы — и их палладиумов — икон Спаса Милостивого приобретало в этом случае выразительную наглядность. Раскрытое Евангелие в руках московского Спаса подчеркивало молитвенность его образа: обычно этот текст — «Приидите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою Вас» (Мф. 11 : 28) — соответствовал содержанию книги в руках Вседержителя, центральной иконы деисусного чина, и связывался с предстательством Христа на Страшном суде. Причем его благословение обращено не только к верующему, а ко всему граду Москве, символически представленному на иконе белокаменным Кремлем. Его легко узнаваемые соборы, башни, дворцы, отличаясь выразительностью облика, все же не отражают их документально точно. Что свидетельствует о том, что даже в новое время, когда архитектурный фон иконы выдавал знакомство мастера с чертежом, он сохранял, прежде всего, свое символическое значение. Поэтому мастер сгруппировал и уплотнил постройки, даже поменял некоторые местами, представляя комплекс в зеркальном отражении, — лишь для того, чтобы расположить на одном из прясел (подобно образу «Спаса Милостивого» на стене Константинополя) стоящую фигуру Христа, благословляющего Кремль таким образом, что его жест приходится прямо на кафедральный Успенский собор, Соборную площадь и Спасскую башню. Главный смысл иконы — божественное покровительство Спасителя, предстающего молящемуся как центр, средоточие Кремля, царствующему и богохранимому граду Москве, столице православного Русского государства.

И. Л. Бусева-Давыдова полагает, что на сложение этой иконографии повлиял 45-й псалом Давида, текст которого выглядит развернутым описанием иконы: «Бог нам прибежище и сила...». Отражая текст, художник показывает далекие «колеблющиеся» холмы, реку перед Кремлем (она была представлена на первом плане, но сейчас почти не видна, поскольку икона опилена по нижнему краю), превознесенного над землей Христа — «прибежище, заступника и силу». Москва, в которой Бог неотступно пребывает «посреде ея», становится символом града Божьего — селения Вышнего. Идея Москвы — не только Второго Рима, Второго Царьграда, но и Нового Иерусалима — получает здесь законченный и зримый образ. Скорее всего, именно в Москве и была исполнена эта небольшая пядничная икона, принадлежавшая частному лицу, как подтверждает и сохранившаяся на обороте иконы в круглом клейме вкладная запись ее владельца: «Сей образъ Спасовъ внесен в церковъ на поклонение православным христианам и ради поминовения родственников нашихъ усопшихъ Ивана Тальского... въ 1744 году».


Литература