
Первая четверть XVI в.
Собрание
См. в «Галерее»:
ПРЕОБРАЖЕНИЕ ХРИСТА
Первая четверть XVI века. Московская Русь (Владимирские земли). Дерево, темпера, 68 × 51
Основой содержания и символического значения сцены является рассказ трех синоптических евангелий (
В отличие от апостолов, еще несовершенных и не постигших во всей полноте божественную силу Христа, ветхозаветные праведники уже были Боговидцами: Илия на горе Хорив узнал Бога в веянии «тихого ветра» (
На иконе из собрания В. А. Бондаренко Моисей со скрижалями Откровения недвижно предстоит Христу, облаченному в сияющие белые одежды Агнца, а Илья неторопливо подходит к нему, складывая руки в жесте, подобном тому, с каким подходят к причастию. Эту деталь следует отметить, ибо она обнажает литургический аспект образа: византийские богословы сопоставляли чудо Спасителя с евхаристическим таинством: преложение хлеба и вина в Тело и Кровь Христову и его Преображение соответствовали греческому слову METAMORFOSIS (Преображение). Этим объясняются случаи расположения сцены «Преображение» в византийской храмовой декорации на алтарном своде прямо над литургическим престолом.
Ореол Божественной славы и света есть на иконе облако благодати, осенившее апостолов, преобразившее Христа и позволившее им увидеть Его божественную природу. Пронизывающие мандорлу лучи («из плоти Твоея лучи божества исхождаху пророком и апостолом» — ирмос 4-й песни канона Иоанна Дамаскина) — не что иное, как божественные энергии, которые Григорий Палама называет «нетварным светом, благодатью». Как преизбыточная божественная природа, энергии превечно изливаются из единой сущности Троицы. На иконе они не поражают апостолов, как в большинстве сцен «Преображения» XIV в., а остаются в границах круга, представляя собой световое излучение, славу, исходящую и окутывающую Христа.
Одеяния Христа — его хитон и гиматий — показаны на иконе не просто белыми («Одежда его сделалась белою, блистающей» (
Преображение Христа произошло лишь перед тремя свидетелями, оказавшимися достойными увидеть Царство Божие, «пришедшее в силе» (
Композиционные особенности иконы наследуют «классическую» схему «Преображения», сложившуюся на московской почве в начале XV столетия и восходят к рублевской прориси. Для нее характерны контрапостная постановка фигуры Христа, облаченного в белый хитон и розоватый гиматий, характер небесной сферы с пятью звездчатыми лучами света, позы пророков, «входящих» в сияние славы, три равнозначные горные вершины, расположение упавших апостолов. Слева закрывший от сильного света обеими ладонями лицо и падающий навзничь Иаков, в центре Иоанн также закрывает рукой глаза и стремглав падает вниз так, что слетает с ноги сандалия, Петр изображен стоящим на коленях и обернувшимся в сторону Спаса — зеркально по сравнению с принятой в древности традицией. Изменено соотношение небесной и земной зоны: они не противопоставлены, а сближены и даны как бы в одном плане. Однако самые близкие иконографические аналогии празднику встречаются в памятниках конца XV в. как среднерусского, так и новгородского круга. По той же прориси написаны икона-таблетка из Софийского собора Новгорода, храмовая икона из церкви Спаса на Бору Московского Кремля (ок. 1491), праздники из иконостаса Успенского собора Кирилло-Белозерского монастыря (1497) и церкви Успения на Волотовом поле конца XV в. В них повторяются поза Петра с поднятой правой рукой и развевающимся за спиной концом плаща, жест закрывшего лицо Иакова, движение шагающего, а не стоящего, как в рублевской схеме, пророка Ильи.
Неторопливые движения, состояние покоя и созерцания, отсутствие резких и энергичных жестов, но главное — просветленные и мягкие лики позволяют думать о среднерусском происхождении мастера, еще в первой трети XVI столетия жившего идеалами предшествующего столетия. Но, скорее всего, икона была создана в ближайшем к Москве центре, обладавшем особой местной культурой, например, во владимирских землях.
![]() | ![]() |