Размышления над материалами каталога «Хранители времени» (2019)

     И Гладышева, и Левон Нерсесян, в своих лекциях в Третьяковской галерее в рамках цикла Золотой век русской иконописи (XV век) подчеркивали, что, по их мнению, Деисусный чин Благовещенского собора Московского Кремля был написан, скорее всего, для Успенского собора Коломны …

       На стр. 14 данного каталога автор пишет – «Предложенная нами гипотеза об изначальной принадлежности деисусного чина к Успенскому собору города Коломны (ссылка 20) не получила опровержения … «.
      Ссылка 20, это публикация Щенникова Л. А. О происхождении древнего иконостаса Благовещенского собора Московского Кремля. — «Советское искусствознание», ’81. Вып.2 (15). М., 1982, с. 81–129.
      Данной публикации нет в обширном списке литературы в библиотеке форуме, посвященном данному деисусному чину, да и в электронном виде, скорее всего нет …
      Но оказалось есть, в нашей национальной библиотеке …

В 1981 году, по моему мнению, Людмила Александровна Щенникова в основном, верно разобралась с атрибуцией икон Благовещенского собора Московского Кремля. Она правильно отметила, ссылаясь на «Жалобницу» Сильвестра, что можно говорить о «точности и абсолютной достоверности содержащихся в ней данных». В частности, она писала в данной публикации – «Однако за иконами послали в другие города, а затем написали в придворный храм новый иконостас, который через какое-то время и заменили дошедшими до нас иконами конца XIV- начала XV века».
       Правильно определила (стр. 111 в «Советское искусствознание», ’81. Вып.2 (15).), что «древний иконостас» взамен нового, написанного около 1550 года, мог попасть в Благовещенский собор только  – «… между 1554 (тогда здесь еще стояли новые иконы) и 1634 годами (этим годом датируется та недошедшая Опись Благовещенского собора, с которой была сверена сохранившаяся Опись 1680 года)».
        Но вот, как и почему иконостасы конца XIV- начала XV века, могли попасть в данный период в Благовещенский собор, объяснить не смогла. Представленная ею основная гипотеза, особенно в свете современных наших знаний, не выдерживает никакой критики.
         В частности, она пишет -  «Каким же образом оказался этот древний иконостас в придворной кремлевской церкви? По этому вопросу могут быть высказаны разные соображения и гипотезы. Нам же представляется вероятным следующий ход событий. В 1560-е годы, когда в государственной политике Ивана IV наступил перелом, начался новый ввоз в Кремль чтимых святынь и древних икон. Однако теперь это было связано не только с традиционным умножением сокровищ, великое множество которых безвозвратно исчезло в июне 1547 г., но входило в общую программу государственных мероприятий» …
         «В 1560-х годах власть «самодержца всея Руси» становится неограниченной. Царь сурово отстраняет Сильвестра, тяготившего его своей опекой. Готовится расправа над Алексеем Адашевым. В резко изменившейся политической и внутригосударственной обстановке исполненные псковичами и новгородцами под руководством Сильвестра иконы благовещенского иконостаса, вероятно, уже не отвечали новым идеям и целям «самодержца», стремившегося тогда придать своему храму новую значимость и великолепие. Видимо, для выражения самодержавных настроений Ивана IV, отразившихся едва ли не во всех областях духовной жизни 1560-х годов, важно было поставить здесь, наряду с новыми, также те чтимые древние образы, которые своим появлением в домовом храме воплощали бы живую преемственность исторических времен. Этого требовала и давняя традиция: Благовещенский собор всегда был одной из главнейших царских сокровищниц» …  
          «Перенесение во вновь отстраивавшийся и украшавшийся Благовещенский собор двух чинов замечательных по своему художественному качеству икон, напоминавших о героических временах, могло  способствовать превращению домовой церкви великого князя в храм общегосударственного значения, равный кафедральному Успенскому собору, где хранились основные исторические реликвии и святыни».